Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет

- Жутко! Думаю, вы как никто другой можете это понять.

- Ага, уловили акцент? Но я не из Шотландии, хотя отец мой действительно приехал с Севера. Ужасно суеверный был человек и любил пугать меня сказками о феях, домовых и прочей нечисти, обитающей среди холодных горных вершин.

- Место, где вы поселились, вполне подходит для того, чтобы продолжить общение с миром духов, - заметил я. - Не сомневаюсь, что дом кишит привидениями. Вы чем-то взволнованы?

- Ничуть, - отвечала миссис Ферн с веселым смехом. - Да и вы, сэр, страхи свои явно преувеличиваете. Просто воображение у вас слишком развито, что для мужчин, вообще-то, нехарактерно.

- А вы, я вижу, увлекаетесь фотографией, - заметил я с улыбкой. Подтверждение тому я нашел и в гостиной.

- Что вы, сэр, это все муж. Терпеть не могу всякий хлам и обожаю, когда перед глазами - сплошь полированное красное дерево - если, конечно, таковое в комнате вообще имеется. Но мой муж обожает мусор, и с фотографиями своими не расстанется, наверное, ради даже самых расчудесных шедевров живописи.

- Ничего не поделаешь - любимое увлечение.

- Не совсем так, сэр. Это скорее... нежное сердце. Он разве не успел еще рассказать вам, что сердце - его слабое место? Ну, так это чистая правда, хотя, насколько я могу судить, характеризуя себя таким образом, люди далеко не всегда оказываются правы. Вещи очень быстро приобретают для него ценность в силу всего лишь каких-то ассоциаций, так что любую безделушку он готов хранить по той лишь причине, что она была с ним и прежде. Я-то мелочь всякую терпеть не могу. Но муж потакает моим слабостям, а значит, и я должна быть к нему снисходительна.

- Не знаю, миссис Ферн, вправе ли я - пусть даже ради того, чтобы выделить вас как приятное исключение, - критиковать представительниц вашего пола, но во всем, что касается понятий "дать" и "взять", женщины, как правило, не отличаются особой душевной щедростью.

- Вы женаты, сэр? - хозяйка взглянула на меня так спокойно и вместе с тем проницательно, что вопрос этот не показался мне неуместным.

- Ну нет, - рассмеялся я. - Могу похвастаться полным отсутствием каких бы то ни было увлечений - не считая, разве что, слабости к сигарам. Можете вы в такое поверить?

- Нет, не могу, - тихо, но твердо ответила она, не выказав при этом ни малейшего любопытства. После чего вернулась к прежней теме. - Видите ли, сэр, лишь человек, познавший тонкости супружеской жизни, вправе судить о том, что готова отдать женщина и сколько может она претерпеть так, что страданий ее никто не заметит. Простите меня, сэр, но вряд ли вы можете считать себя судьей в этом вопросе.

- Спасибо, что поставили меня на место, - ответил я. - Признаю за вами авторитет во всем, что касается брака. Но я, наверное, вас задерживаю - не говоря уж о том, что заставляю стоять? Ваш муж обещал провести меня по дому после ужина - показать кое-какие комнаты.

- Он будет здесь через минуту, - сказала миссис Ферн. - Не хотите ли присесть, сэр? Саймон, где Джордж?

Последние слова были адресованы Вертлявому, вернувшемуся в комнату с лопаткой угля. Не успел я удивиться тому, что столь почтенная дама, обращаясь к слуге, называет мужа по имени, как она со смехом обернулась ко мне:

- Ну, разумеется, я имею в виду не мужа, а конюха!

Я машинально кивнул и в очередной раз поразился проницательности этой женщины: конспиративная часть моего визита явно находилась под угрозой. Вспомнив о первоначальной его цели, я ощутил неловкость.

Вертлявый стоял неподвижно, разинув рот, с лопаткой в руке. Хозяйка не стала гневаться, а просто спросила решительно:

- Ты что, Саймон, окончательно рехнулся?

Воспоминание о детской песенке, герой которой отказал в угощении Саймону, пожалевшему пенни, заставило меня рассмеяться, и это не осталось незамеченным.

- Пожалуйста, извините, - пробормотал я. - Всего лишь очередной фотографический отпечаток прошлого.

- Я вижу, у вас хорошая память, - улыбнулась она. - Итак, Саймон, где Джордж?

Вертлявый задрожал всем телом; после недавней своей встречи с конюхом я мог догадаться о причине его волнений.

- Ну же, Саймон! - резко повторила хозяйка.

- Он вышел, - выпалил несчастный слуга и затрясся так, что угольки из лопатки посыпались во все стороны.

- Эй, парень! - Миссис Ферн ухватилась за рукоятку, прекратив этот угольный град. - Ты в своем уме?

Швырнув угли в огонь, она ужаснула Вертлявого следующим вопросом:

- Зачем вышел Джордж? Он под таким ливнем и потонуть может.