Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет

- Итак, сэр? - после чего смерил меня таким взглядом, словно пытался оценить трудность очередного возникшего перед ним препятствия.

- Итак, сэр? - эхом отозвался я, заинтригованный мыслью о том, что же он мне на это скажет.

- Итак, сэр? - мой собеседник явно мучим был тем же вопросом.

- Тебе больше нечего мне сказать?

- Нечего, сэр, - признался человечек с возмутительной покорностью.

- Так уж и нечего? - вскричал я, раздражаясь.

- Миссис приказала спросить у вас, не собираетесь ли вы остаться тут на ночь.

- Ну вот, а говоришь, сказать нечего.

- Господь с вами, так ведь и нечего же, - очень серьезно отвечал слуга. - Своих слов у меня нет, сэр, да и не было никогда.

Я взглянул на собеседника и преисполнился раскаянием: слова его, мысли, время - все принадлежало другим. Заметив мой сочувственный взгляд, слуга готов был уже улизнуть, но я вовремя его окликнул.

- Можешь сказать своей хозяйке, что я действительно намерен остаться здесь на ночь. И... в чем дело?

Слуга... расплакался!

Некоторое время я глядел на него в немом изумлении. Потом мне стало не по себе. Я закрыл глаза и крепко сомкнул веки в надежде вернуть себе ощущение реальности. Тест оказался напрасным. Итак, слуга этой провинциальной гостиницы за очень короткий срок успел продемонстрировать по меньшей мере две уникальных способности: извиваться подобно червю и рыдать. Причем, и то и другое давалось ему с такой легкостью, что было очевидно: для него это дело привычное.

Я сунул руки в карманы (ибо нет лучшего способа стать в позу хозяина положения) и тут же почувствовал себя маленьким Наполеоном.

- Итак, дружок, что ты этим хочешь сказать? Ежели ты - прохвост, то разоблачен будешь немедленно; ежели просто болван...

- Господь с вами, сэр, - смущенно прервал мою речь слуга, - я не сумасшедший. Но клянусь жизнью, в доме нет свободного места. Мы ведь все здесь ночуем. У нас никогда не останавливались незнакомцы.

- Тем не менее, хозяйка направила тебя сюда, чтобы спросить, не собираюсь ли я остаться на ночь?

- Нет, в том-то все и дело! - вскричал слуга и в горестном отчаянии принялся извиваться пуще прежнего, как если бы я неосторожным движением придавил ему одновременно все нервные окончания. - Она сказала, что на ночь вам тут остановиться нельзя. Но я забыл, я все перепутал. О, горе мне!

- Хватит дурить, - перебил я его. - Показывай мне свою комнату. Я готов...

Человечек смерил меня диковатым взглядом.

- Но у меня нет ничего своего в этом мире, сэр! - медленно произнес он. - Тут все не мое!

Более нелепую ситуацию трудно было себе вообразить. Не отказаться ли, пока не поздно, от планов, связанных с бэйтаунской гостиницей? - пронеслось у меня в голове.

- Со спальнями все ясно. Где тут у вас чердак?

Ответом мне была гримаса полнейшего недоумения, за которой, как ни ужасно, присутствия какого бы то ни было скрытого смысла даже и не угадывалось.

- Слушай, хотя бы это ты должен знать, - простонал я умоляюще. Но и вторая попытка оказалась безрезультатной - на этот раз из-за появления на пороге плотной и достаточно представительной фигуры с круглой, как шар, головой, уютно утопленной в мягкой фетровой шляпе, смысл земного существования которой явно сводился к отчаянному стремлению не лопнуть по швам от постоянного внутреннего давления. Усилия эти можно было считать успешными лишь отчасти: кое-где в шляпе уже зияли несносные дыры.

- Вы - хозяин дома? - поинтересовался я у третьего персонажа этой почти призрачной галереи.

- Полагаю, что так, - со смехом ответил тот, - Толстоват для столь хилого местечка - это вы хотите сказать, сэр?

Не дождавшись ответа, но заметив, вероятно, в своей реплике (смысл которой, впрочем, ускользнул от моего понимания) проблески остроумия, владелец дома принялся хохотать, да столь энергично, что глядя со стороны, можно было предположить, будто с ним случился припадок. Слуга перестал плакать; хозяин продолжал смеяться - ну, и мне не удалось сохранить бесстрастное выражение лица.

Спустя несколько минут, вдоволь нахохотавшись, весельчак поинтересовался наконец, что мне угодно.

- Мне было бы угодно получить тут на ночь комнату, - проговорил я с некоторой осторожностью, заранее опасаясь, что, услышав предположение такого рода хозяин может по примеру слуги взять, да и разрыдаться.

- Комната готова, - немедленно отвечал тот. - Ну-ка, Вертлявый, пойди и попроси мадам поторопиться. Вертлявый мигом исчез.

- Этот слуга у вас... - начал я.