Владимир Александров - Трудные годы советской биологии

Возражая критикам Кирпичникова, я сказал, что исходя из такой логики следовало бы разогнать балетную труппу Большого театра и ансамбль Моисеева. Заседание длилось около четырех часов. Многие выступавшие говорили о больших заслугах Кирпичникова в выведении новых пород карпов — аудитория явно сочувствовала обвиняемому. Разумное и достойное поведение Кирпичникова в значительной мере предрешило относительно благополучное завершение Ученого совета. Организационных выводов не последовало, однако в резолюцию было включено обвинение в «объективистском» подходе «B.C. Кирпичникова к зарубежным работам в области генетики, биохимии, биофизики, вирусологии и цитологии…». Современному читателю трудно понять, какой грех скрывается в «объективистском» подходе к науке, а в то время это был расхожий термин, обвинявший в беспристрастном, лишенном «большевистской принципиальности» рассмотрении научного вопроса. Кирпичников был единственным членом Ученого совета, протестовавшим против такой формулировки.

Резолюция была принята при одном голосе против. Заседание Ученого совета ГосНИОРХа точно отражало дух того времени. В сталинское время оно кончилось бы трагично, в наше время оно вряд ли могло состояться. Противоестественное сосуществование мичуринской биологии с медленно, но неотвратимо развивающимися генетикой, цитологией и молекулярной биологией, при одностороннем праве мичуринцев на гласную критику, все же не устраивало обе стороны. Развитию нормальной биологии мешало то, что во многих учебных, научных и научно-административных учреждениях штаты были заклинены лысенковцами. Лысенковцев же страшило возобновление научной деятельности их противников. В августовском номере журнала «Вестник сельскохозяйственной науки» в 1964 г. сказано, что «пропаганда классической генетики и критика учения Т. Д. Лысенко находятся в вопиющем противоречии с политикой Коммунистической партии и Советского правительства».

Как развивалось бы положение дел в биологии и в сельскохозяйственной науке, если бы руководящая деятельность Хрущева с его безоговорочной, непоколебимой поддержкой Лысенко продолжалась и дальше? На это ответить трудно. Вопрос о роли личности в истории в общей форме лишен смысла. Если правитель добился возможности снимать головы с тех, кто с ним не согласен, — его роль обычно велика. Если он в силах лишь снимать их с работы, она поменьше. Оценивать роль личности правителя в жизни государства можно задним числом по тем переменам, которые наступают после его ухода со сцены.

14 октября 1964 г. Пленум ЦК КПСС снял Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС. Среди предъявлявшихся Хрущеву обвинений числилась и поддержка им деятельности Лысенко. Сразу после ухода Хрущева в нашей биологии произошли разительные перемены. Прежде всего генетикам открылся доступ в широкую прессу, и они не замедлили этим воспользоваться. 2 октября «Сельская жизнь» публикует статью П. Шелеста, где об учебнике «Генетика» Лобашева сказано: «Книга эта — образец открытой пропаганды идеалистической формальной генетики, негодная попытка замолчать достижения своей отечественной, мичуринской биологической науки», а уже через 20 дней эта же газета помещает большую статью генетика И. А. Рапопорта «Химический мутагенез». В этой статье приведен огромный фактический материал, в основном отечественный, показывающий, как с помощью физических и химических агентов, вызывающих мутации генов, удается получать новые формы низших и высших организмов, имеющие первостепенное практическое значение. Эта статья довела до сведения широкого читателя данные, скрывавшиеся от него в течение десятков лет усилиями лысенковцев. Хотя никакой критики лысенковцев в статье не было, читателю становилось очевидно, какие материальные потери понесла наша страна в результате удушения генетики.

А через месяц, 22 ноября, «Правда», на страницах которой еще недавно Лысенко громил генетиков, обвиняя их во всех смертных научных, идеологических и политических грехах, где он свободно проповедовал свое научное средневековье, появилась статья директора Новосибирского Института цитологии и генетики СО АН СССР Д. К. Беляева. В ней мы читаем: «Произвол в отношении генетики особенно проявился в 1948 году. После известной августовской сессии ВАСХНИЛ генетика была объявлена буржуазной лженаукой, идеализмом, метафизикой и т. д. Нет ничего ошибочнее этих утверждений. Наука, изучающая материальные структуры, явления и процессы, вскрывающая законы, ими управляющие, использующая эти законы для практики, не может быть ни идеалистической, ни метафизической».