Владимир Александров: Трудные годы советской биологии

Историю делают люди, и ее нельзя писать безымянно. Поэтому я не считал нужным скрывать имена ученых, часто «маститых» и высокотитулованных, участие которых в лысенковщине было аморальным, а иногда и просто преступным. К сожалению, единицы из них дожили до наших дней, хулить же покойников неприятно, так как груз обвинений болезненно ложится на неповинные души их близких, которым они могли бы попытаться сказать что-либо в свое оправдание. И все же приходится отказываться от принципа «о мертвых или хорошо или ничего». Зато отрадно писать о тех живых и мертвых, которые, борясь за правду, проявляли мужество и самоотверженность в эти страшные годы.

История советской биологии в сталинский и последующие периоды освещена еще далеко недостаточно. Подавляющее большинство работ было опубликовано за рубежом. Среди них монументальные труды Ж. А. Медведева, М. А. Поповского и ряда иностранных авторов. В США в 1989 г. вышла на русском языке книга профессора В. Н. Сойфера «Власть и наука. История разгрома генетики в СССР» (Колумбус, штат Огайо: изд-во «Эрмитаж». 706 с.). Это очень ценный, богато документированный и иллюстрированный труд, который несомненно явится основой историографии лысенковского периода советской биологии. С рукописью своей книги профессор Сойфер ознакомил меня еще до ее опубликования. Она помогла мне в работе над этими записками, за что выражаю ему большую благодарность.

К сожалению, в нашей литературе по истории биологии тех лет можно встретить искажения, внесенные в целях, далеких от стремления воссоздать истинную картину прошлого. О некоторых из них мне придется упомянуть.

В работе над этой книгой мне большую помощь оказали друзья и коллеги передачей материалов, советами и критическими замечаниями. В связи с этим я хочу сердечно поблагодарить М. Е. Аспиз, В. Н. Гершановича, М. Д. Голубовского, B.C. Кирпичникова, И. М. Кислюк. Ю. С. Лазуркина, Л. Г. Лейбсона, Е. А. Любищеву, В. П. Михайлова, А. М. Смирнова, Н. В. Турбина, Т. Н. Щербиновскую, покойного В. П. Эфроимсона. Особую благодарность я должен выразить за всестороннюю помощь и редактирование рукописи моему другу Даниилу Владимировичу Лебедеву.

В книге могут оказаться неточности, и я был бы благодарен читателям, которые указали бы на них или прислали документированные факты, касающиеся трудных лет советской биологии, по адресу: С.-Петербург, 197376, ул. Попова, 2, Ботанический институт им. В. Л. Комарова РАН.

Трагедия, постигшая советскую биологию, была результатом ее использования в качестве одного из фронтов идеологической борьбы и противопоставления советской биологии «буржуазной». Делались попытки вовлечь в политическую борьбу и другие науки — физику, химию, однако они были отбиты представителями этих дисциплин. Биология же была разгромлена в основных своих разделах — генетике, цитологии, эволюционном учении, физиологии, биохимии, что не могло не отразиться самым пагубным образом и на других ее областях. Почему же среди естественных наук именно на биологию пал этот тяжелый жребий? Биология ближе других естественнонаучных дисциплин стоит к гуманитарным наукам, основой которых у нас служила партийность. К биологии тесно примыкает комплекс агрономических и зоотехнических наук, от которого власти ждали спасения нашего разрушенного сельского хозяйства и, как тяжелобольной, готовы были довериться любому знахарю. В области биологии выдать себя за специалиста гораздо легче, чем в математике, астрономии или физике.

Кроме этих объективных причин, зловещую роль сыграл Т. Д. Лысенко, организовавший и возглавивший силы, приведшие к разгрому биологии. На научном горизонте он появился в 1928 г. Родился он в крестьянской семье в 1898 г. Заочное обучение в Киевском сельскохозяйственном институте не очень отяготило Лысенко научным багажом. Поначалу его приняли за одаренного, энергичного, многообещающего самородка. Его работы по яровизации и стадийному развитию были высоко оценены рядом ученых и настойчиво поддерживались Н. И. Вавиловым. Казалось, что, войдя в научную среду, взаимодействуя с крупными специалистами по физиологии растений и сельскохозяйственной биологии, Лысенко сможет принести большую пользу и теории и практике. Однако личные качества Лысенко в условиях сталинской диктатуры в скором времени направили его деятельность в иное русло. Выходец из народа, молодой, инициативный, целеустремленный ученый импонировал партийным и правительственным деятелям. Обласканный специалистами и начальством, нетерпимо относящийся к любой критике, обуреваемый безграничным честолюбием, Лысенко рано понял, что вместо роли ученого-исполнителя он может добиться положения руководителя науки. Однако для того чтобы узурпировать власть над учеными, нужно было создать свою биологию и устранить тех, кто ее не примет и не станет под его начало. Этого можно было добиться, лишь заручившись решительной поддержкой партийного и государственного руководства. Чтобы заполучить ее, следовало действовать в двух направлениях: сулить материальные выгоды для сельского хозяйства и убедить власти в том, что создаваемая им биология единственно методологически правильная, тогда как классическая биология, исповедуемая учеными не его лагеря, методологически порочна. идеалистична, враждебна диалектическому материализму. Продвижению в этих направлениях способствовали большой талант организатора и демагога и полное игнорирование Лысенко каких-либо моральных запретов.