Лев Лопуховский - Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

Таким образом, если в воздухе силы противников были примерно равны, то на земле союзники имели значительное превосходство, особенно в танках. Но вот реализовать его было совсем не просто: участок непосредственного боевого соприкосновения войск шириной около 150 км ограничивался реками Рейн и Мозель. Его правый, фланг упирался в широкий и полноводный Рейн, за которым раскинулся труднопроходимый горный массив Шварцвальд с вершинами высотой до полутора километров, заросший густым лесом. Еще южнее начиналась Швейцария. Слева фронт ограничивался Люксембургом и Бельгией, за которыми простиралась Голландия. Все эти страны твердо намеревались остаться нейтральными в разгоравшейся войне. Им отнюдь не улыбалась мрачная перспектива сделать свою территорию ареной ожесточенных сражений огромных армий, как это уже не раз случалось в прошлом. Их руководители категорически отказывались пойти на любые действия, которые дали бы Германии хотя бы малейший повод развязать против них войну. Они и слышать не хотели о пропуске союзных войск через свои территории. Урок Первой мировой войны, когда немецкая армия вторглась в эти страны и оккупировала их без всякого повода, не пошел им впрок. Своими действиями они существенно затруднили действия союзников, которые были вынуждены с ними смириться, объективно сыграв на руку Германии своей близорукой и эгоистичной политикой нейтралитета.

Зато командование вермахта в начале сентября 1939 г. получило прекрасную возможность прикрыть безопасные для себя границы с Люксембургом, Бельгией и Голландией горсткой второразрядных дивизий, растянутых в ниточку на широком фронте. Немцы очень рисковали, ведь сильный удар на этом участке наверняка смял бы их жидкую оборону и вывел союзников не только в тыл их основной западной группировки, обороняющейся на франко-германской границе, но и в Рурский индустриальный район — сердце промышленности Третьего рейха и его главная кузница оружия. Что это означало — нетрудно предугадать, особенно если учесть, что все резервы ОКХ на Западе в то время состояли всего лишь из двух слабых дивизий 4-й волны формирования, не успевших пройти надлежащего обучения. Еще две такие же резервные дивизии дислоцировались на бывшей чешской территории, слишком далеко для отражения возможной угрозы Руру [260].

Гитлер все это прекрасно осознавал:

«У нас есть одна ахиллесова пята — это Рурская область. От владения Руром зависит ход войны. Если Франция и Англия через Бельгию и Голландию нанесут удар по Рурской области, мы подвергнемся огромной опасности. Немецкое сопротивление придет к концу» [261].

В то же время немцы не сомневались, что союзники будут уважать нейтралитет стран Бенилюкса. Это позволило им к 10 сентября создать против французов мощную оборону со средней плотностью 10–12 км на дивизию первого эшелона, которая опиралась на стационарную «линию Зигфрида» или, как ее еще называли, «Западный вал». Эти укрепления состояли из трех основных полос: передовой, глубиной от двух до 20 км, главной, эшелонированной на 3–8 км и тыловой, расположенной в нескольких километрах позади главной. За ними размещалась зона противовоздушной обороны. Основу обороны составляли примерно 22 тыс. долговременных стационарных сооружений, хотя оборудование части из них к началу войны еще не было окончательно завершено. Подступы к ней прикрывали 280 км бетонных надолб в 4–6 рядов, прозванных «зубами дракона», противотанковые рвы и другие препятствия, обширные минные поля и густые проволочные заграждения. Артиллерия состояла из многочисленных орудий самых разнообразных калибров: от 37-мм противотанковых до 305-мм морских с дальнобойностью в 48 км [262]. Львиная доля всего этого вооружения размещалась в междуречье Рейна и Мозеля.

Неприступность «линии Зигфрида» во многом была преувеличена умелой пропагандой ведомства доктора Геббельса. Но и на самом деле прорыв такой обороны, насыщенной железобетонными защитными сооружениями и огневыми средствами, требовал тщательной подготовки и был неизбежно сопряжен с огромными жертвами. Необходимые для разрушения долговременных немецких укреплений сверхмощные осадные и железнодорожные орудия калибром до 520 мм большей частью хранились на французских складах. Они вполне годились для использования, хотя и успели изрядно устареть. Их нужно было только расконсервировать, привести в порядок и подтянуть к линии фронта. Но повторять кровавую «Верденскую мясорубку» времен Первой мировой войны союзникам вовсе не хотелось. В этих условиях Гамелен, назначенный 3 сентября 1939 г. главнокомандующим союзными войсками во Франции, посчитал возможным перейти в решительное наступление не ранее, чем в 1941 г., да и то только после получения достаточного количества боевой техники из США. К тому времени и англичане собирались сформировать, оснастить и обучить большую сухопутную армию. Каждый из союзников мог представить множество убедительных оправданий для своей пассивности. Но у них была еще одна важная причина, которую предпочитали не упоминать: никто на Западе не хотел умирать, чтобы помочь Польше, истекающей кровью в неравной борьбе с нацистами. Ей отвели роль пешки, предназначенной для принесения в жертву во имя конечной победы над Германией. Своим сопротивлением польская армия должна была отвлечь на себя главные силы вермахта и дать союзникам возможность без помех отмобилизовать и развернуть свои войска. Англию и Францию в то время вполне устраивала стратегия блокады Германии, поэтому интенсивные боевые действия разворачивались только на море.