Лев Лопуховский: Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

Однако вернемся к событиям на фронте. Лишь около 6 часов 22 июня в штабе Западного фронта получили телеграмму, на которой было проставлено время отправления — 5.25:

«Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому» [17].

Распоряжение было продублировано армиям. Только тогда дали сигнал на ввод в действие планов прикрытия госграницы и вскрытие пресловутых «красных пакетов», на теме которых не раз спекулировал небезызвестный Резун [8] В.Б. Резун, бывший советский военный разведчик, работавший в аппарате военного атташе в Швейцарии, перебежал на Запад в 1978 г. Этот предатель не постеснялся присвоить себе псевдоним «Суворов». Он утверждал, что приказ на вскрытие «красных пакетов» так никогда отдан и не был. . Командармы и командиры дивизий в первые часы пытались действовать согласно планам, хотя они уже не соответствовали сложившейся обстановке. Однако попытки уточнения задач из-за отсутствия связи успеха не имели. Для уничтожения телефонно-телеграфных линий связи противник, кроме диверсионных групп, выделял специальные самолеты. Уже в первые сутки военных действий штаб Западного фронта потерял связь с 3-й и 10-й армиями. На вторые сутки войны была прервана телеграфная и проводная связь штаба Северо-Западного фронта со штабами 8-й и 11-й армий. Управление войсками было нарушено. Тем не менее после некоторого замешательства Красная Армия оказала врагу ожесточенное сопротивление.

Соединения и части, за редким исключением, не успели занять подготовленные полевые позиции, и усилить гарнизоны укрепрайонов у границы. Они вступили в бой с превосходящими силами противника в крайне невыгодных для себя условиях, на необорудованной местности без должной артиллерийской поддержки и прикрытия от ударов с воздуха. Попытки же отразить атаки превосходящих сил противника огнем с неподготовленных рубежей успеха не имели.

Вот как оценивало сложившуюся обстановку партийное руководство Брестской области. Выдержки из письма (документ имеет гриф «Сов. секретно. Особая папка») секретаря обкома КП(б)Б М.Н. Тупицына от 25 июня 1941 года, адресованного в ЦК ВКП(б) т. Сталину и в ЦК КП(б) Белоруссии т. Пономаренко:

«Обком КП(б)Б считает, что руководство 4 Армии оказалось неподготовленным организовать и руководить военными действиями ‹…›

Вторжение немецких войск на нашу территорию произошло так легко потому, что ни одна часть и соединение не были готовы принять боя, поэтому вынуждены были или в беспорядке отступать, или погибнуть. В таком положении оказались 6 и 42 стр. дивизии в Бресте и 49 с.д. — в Высоковском районе.

В Брестской крепости на самой границе держали две стр. дивизии, которым даже в мирных условиях требовалось много времени для того, чтобы выйти из этой крепости и развернуться для военных операций. Кроме того, несмотря на сигнал военной опасности, командный состав жил в городе на квартирах. Естественно, при первых выстрелах среди красноармейцев создалась паника, а мощный шквал огня немецкой артиллерии быстро уничтожил обе дивизии ‹…›

В Коссовском районе был расположен отдельный [120-й] полк ЛРГК. 22 июня, когда областное руководство переехало туда, мы застали этот полк в таком состоянии: материальная часть находилась в г. Коссово, бойцы же находились в лагерях под Барановичами (в 150 км от Коссово [9] Явное преувеличение: от Коссово до полигона по прямой около 60 км, по дороге через Ивацевичи 80–85 км. ), а боеприпасы отсутствовали. Чтобы вывезти материальную часть из Коссово, у командира полка не хватало шоферов и трактористов. Обком КП(б)Б помог мобилизовать эти кадры на месте в гражданских организациях. Но пока сумели перебросить часть орудий, было уже поздно — они были разбиты бомбами, и, по существу, все ценные орудия остались у немцев [10] 120-й гап БМ РГК в полном составе находился в лагере на полигоне Обуз-Лесьна юго-западнее Барановичей. На складе «НЗ» в Коссово находились 12 гаубиц Б-4 для 612-го гап БМ РГК, формируемого с объявлением мобилизации. На ст. Коссово-Полесское находилось еще 6 таких орудий, даже не сгруженных с железнодорожных платформ. .

Много боеприпасов и оружия погибло в складах на Бронной горе (Березовский район), а в воинских частях боеприпасов и оружия не хватало.

‹…› командование 4 Армии ‹…› не подготовилось к военным действиям. Вследствие такого состояния с первого же дня военных действий в частях 4 Армии началась паника. Застигнутые внезапным нападением, командиры растерялись. Можно было наблюдать такую картину, когда тысячи командиров (начиная от майоров и начальников и кончая мл. командирами) и бойцов обращались в бегство. Опасно то, что эта паника и дезертирство не прекращаются до последнего времени, а военное руководство не принимает решительных мер. Работники обкома партии вместе с группой пограничников пробовали задерживать бегущих с фронта. На шоссе около Ивацевичи нам временно удалось приостановить это позорное бегство. Но здесь необходимо принять более серьезные и срочные меры борьбы со стороны военного командования.