Лев Лопуховский - Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

Всего на 20 июня 1941 г. на советских границах в составе сухопутных войск немцы сосредоточили 3 454 000 солдат и офицеров, а не 4,6 млн. человек, как принято считать в советской историографии [532]. Дело в том, что в ВВС, ПВО и на флоте должны учитываться (как и на нашей стороне) только боевые средства, а не персонал. В составе сил вторжения насчитывалось 37 099 орудий и минометов. Среди них были 4760 легких и 2252 тяжелых полевых орудий, 104 88-мм зенитные пушки армейского подчинения и 30 орудий особой мощности [533]. Остальная немецкая артиллерия была представлена, в основном, легкими пехотными, противотанковыми и зенитными орудиями. Транспортными средствами служили 625 тыс. лошадей и 600 тыс. автомобилей, включая разведывательные бронемашины [534].

Длительный период непрерывных успехов сыграл над немцами злую шутку: они возомнили себя непобедимыми. Гитлер не сомневался в своем очередной триумфе. Между тем в группировке вермахта на востоке отчетливо просматривается нехватка резервов, как оперативных, так и стратегических. Так, в ГА «Центр» и «Север» имелось лишь по одной резервной дивизии. Но у ОКХ не было иного выбора: если уменьшить состав стратегических резервов, верховное командование не сможет своевременно реагировать на изменения в обстановке и активно воздействовать на ситуацию.

Резервов изначально было явно недостаточно для успешного наступления в полосе шириной более полутора тысяч километров. Между тем по мере продвижения вермахта в глубину Советского Союза непрерывно расширяющийся из-за чисто географических факторов фронт наступления усугублял и без того непростую ситуацию с нехваткой сил вермахта. Даже в случае полного успеха наступления на направлении главного удара и успешного продвижения к Москве фланги группы армий «Центр» повисали в воздухе и становились все более уязвимыми по мере их растяжения. В таких условиях поддерживать приемлемые плотности сил и средств на основных направлениях ударов становилось невозможно. А для успешного проведения последующих операций резервов тем более не хватало. При предполагаемом уровне потерь пополнений для их компенсации за счет подготовленного личного состава в запасных частях, по расчетам, хватало на период только до октября. Особенно напряженно дела обстояли с резервом офицеров: их имелось всего-навсего 300 человек [535].

Грубейшим промахом немцев, дорого обошедшимся им в кампании 1941 года, стала неверная оценка численности советских войск во внутренних военных округах. Поэтому немцы и надеялись, что стоит только разгромить у границы противостоящие им силы Красной Армии, и желанная победа окажется у них в кармане. Но, с другой стороны, подобные надежды — это единственное, что у них оставалось. Ведь никто не знал, как можно покорить или принудить к капитуляции огромную страну с почти неисчерпаемыми людскими и материальными ресурсами и с руководством, обладавшим несгибаемой волей к сопротивлению. Сил для ее полной оккупации у Германии просто не было. По этой причине самым оптимистическим результатом блицкрига был выход вермахта на линию Архангельск-Астрахань. Оттуда немцы планировали подавить советскую экономическую базу на Урале с помощью авиации или экспедиционными силами, сформированными из небольшого числа подвижных соединений. Но такой вариант был возможен только в условиях полного развала СССР и его армии. Думать о том, что же произойдет, если организованное сопротивление русских будет продолжаться даже после падения Москвы, Гитлер и его окружение просто не желали. Ставка откровенно делалась только на успех блицкрига, никаких запасных вариантов, по существу, не предусматривалось. Это было серьезнейшим изъяном германской стратегии и показателем ее несомненного авантюризма. Таким образом, планирование операции «Барбаросса», при всей его тщательности и продуманности, было построено на неверных начальных условиях. Самые главные из них — сведения о противнике — далеко не соответствовали действительности.

Состав танковых войск вермахта.Основную ставку в предстоящей войне немцы делали на свои подвижные войска, и прежде всего — на танковые соединения. На 1 июня 1941 г. в вермахте имелось в общей сложности 5162 танка немецкого и чешского производства. В том числе: 877 Pz.I, 1074 Pz.II, 170 Pz.35(t), 754 Pz.38(t), 350 Pz.III с 37-мм пушкой, 1090 Pz.III с 50-мм пушкой, 517 Pz.IV и 330 командирских танков [536]. В то время в вермахте имелись 20 танковых дивизий (с номерами от 1-й до 20-й) и одна 5-я легкая. Последняя по своему составу мало отличалась от танковых и вскоре — 1 августа 1941 г. — была переформирована в 21-ю тд [537]. С весны 1941 г. 5-я легкая и 15-я танковые дивизии воевали против англичан в составе Африканского корпуса Роммеля. Оставшиеся 19 танковых дивизий были задействованы в операции «Барбаросса». 17 из них вошли в первый эшелон войск вторжения, а еще две (2-я и 5-я тд) остались в резерве ОКХ. Обычно считается, что на их вооружении имелось около 350 танков. Эта цифра впервые появилась в справочнике Мюллера-Гиллебранда [538]. Однако Мюллер-Гиллебранд написал свою капитальную работу более полувека назад. С тех пор сведения о вермахте и его танковых войсках были существенно расширены и уточнены благодаря работам позднейших исследователей, особенно Томаса Йенца.