Аркадий Шофман: История античной Македонии [в 2 частях]

В то самое время, когда представители школы Грановского в Москве изучали греко-македонские отношения, в Петербурге ученики М. С. Куторги также интенсивно действовали в этом направлении.

Один из ближайших учеников и почитателей Куторги [9] М. М. Стасюлевич в своей докторской диссертации «Ликург Афинский» разбирает эпоху македонских завоеваний с точки зрения греческих интересов. [34] М. Стасюлевич, Ликург Афинский, СПБ, 1851. Д. И. Писарев в своей статье «Наша университетская наука», опубликованной в 1863 г., дает отрицательную характеристику Стасюлевичу. См. об этом И. Н. Бороздин «К вопросу об ученых разногласиях русских медиевистов 40—50 гг. XIX в.», сб. «Средние века», т. VI, стр. 351-356; его же «Д.И. Писарев об университетском преподавании истории». Труды Воронежского государственного университета, т. 51, 1958, стр. 69-79. Критикуя постановку преподавания исторических дисциплин и их представителей, Писарев, однако, не подвергал критике диссертацию Стасюлевича. В ней освещается мало разработанный вопрос о деятельности оратора Ликурга, который, восстанавливая упавшие финансы Афин, был опасен для Македонии не менее, чем Демосфен. Из исследования Стасюлевичем бюджета Афин явствует, что афиняне имели еще достаточно финансовых средств для проведения в жизнь плана Демосфена.

Другой ученик Куторги Н. А. Астафьев в своем труде «Македонская игемония и ее приверженцы» пытался объяснить, как возникло македонское владычество. [35] Н. Астафьев , Македонская игемония и ее приверженцы, СПБ, 1856. Изучая деятельность борющихся в Греции партийных группировок, автор указывает, что македонским завоевателям стоило многих усилий упрочить в ней свое господство. [36] Там же, стр. 37, сл. Но сущность этого македонского господства Астафьев совершенно не понял. [37] Д. И. Писарев в своей статье об университетском преподавании вывел Н. А. Астафьева в образе приват-доцента Ковыляева, читавшего курс истории средних веков и новой истории. Критикуя Ковыляева как лектора, Писарев не подвергал анализу его диссертации. Резко отрицательно о работе Астафьева отозвался в своей рецензии С. Ешевский. См. «Московские ведомости», 1856, № 97 и 99. Можно согласиться с Ешевским, что труд Астафьева стоит ниже исследования Стасюлевича. Но следует иметь в виду, что это были диссертации на соискание различных ученых степеней, однако посвященные одной и той же важной и малоизученной проблеме античной истории, разрабатываемой в школе М. С. Куторги.

Из школы М. С. Куторги вышел и Ф. Ф. Соколов, научные интересы которого, в отличие от других учеников, навсегда остались в области древней истории. Соколову, в свою очередь, удалось создать школу античников, которая уже в 70—80-е гг. стала обогащать науку ценными трудами по различным вопросам греко-македонских отношений и публикаций важных эпиграфических источников на русском и иностранных языках.

Собственные статьи Ф. Ф. Соколова освещают различные стороны греко-македонской жизни. Его работы: «Договор Аминты с халкидцами фракийскими» и «Афинское постановление в честь Аристомаха Аргосского» — до сих пор не потеряли [10] своей ценности в смысле выяснения экономических и торговых связей македонян с их соседями.

В этот период появился трехтомный фундаментальный труд Арнольда Шеффера, в котором греко-македонские отношения сводились, главным образом, к деятельности Демосфена и его противника Филиппа. [38] А. Schaeffer , Demosthenes und seine Zeit.B. I-III, Leipzig, 1885—1887. Последнему выносится слишком строгий приговор, а первому воспеваются необоснованные дифирамбы. [39] Там же, т. II, стр. 34-43.

В работе Шеффера мы не найдем ни анализа социально-экономических причин партийной борьбы IV в. в Греции, ни анализа общественного строя Македонии.

80-е, особенно 90-е годы XIX в. — это годы, когда капитализм превращался в загнивающий, паразитический капитализм — империализм. В то же время конец XIX и начало XX века был периодом подъема революционного движения, подъема политического сознания рабочих масс. Как известно, эти новые исторические условия заставили буржуазных ученых пересмотреть свои взгляды на историю, искать в прошлом оправдания настоящему.

Буржуазная историография, в первую очередь, представители реакционной школы бисмарковской Германии, пересмотрели свои взгляды по вопросу греко-македонских отношений и стали возвеличивать Македонию и ее царей. В деятельности последних усматривалось историческое оправдание захватнической политики немецкого империализма. Считая движущей силой македонских завоеваний панэллинизм, проникнутые духом милитаризма, буржуазные историки стали поднимать на щит личности Филиппа и Александра, принижать Афины и их демократических вождей, отрицать прогрессивное значение афинской демократии и противопоставлять ей военизированный строй аристократической Спарты. Самым крайним и резким выразителем такого гиперкритического направления был Ю. Шварц, написавший два тома «Истории демократии». [40] J. Schwartz , Die Demokratie, erster Band, Die demokratie von Athen, Leipzig, 1882. Эта работа, посвященная истории демократии Европы и Америки, является политическим памфлетом, отчетливо выразившим поворот буржуазной историографии в сторону реакции. Работа Шварца имеет интерес только как выступление против другой противоположной крайности, против излишнего преклонения перед Афинами, что было в свое время характерно для многих филологов и историков. [41] В. Бузескул . Научная литература по греческой истории, М., 1893, стр. 28. Другие немецкие ученые в своей резкой критике афинской демократии стали называть эпоху Демосфена «республикой адвокатов» и приписывать «таким [11] адвокатам» ограниченность ума или тщеславие и личные интересы, препятствовавшие грандиозному и спасительному замыслу панэллинского союза. [42] Jean N. Kalléris , Les Anciens Macédoniens étude linguistique et historique, т. I, Athènes, 1954, p. 37.