Афанасий Коптелов - Точка опоры

На лоне вод стоит Шильон;

Там, в подземелье, семь колонн

Покрыты влажным мохом лет.

На них печальный брезжит свет...

Колонна каждая с кольцом;

И цепи в кольцах тех висят;

И тех цепей железо - яд;

Мне в члены вгрызлося оно;

Не будет ввек истреблено

Клеймо, надавленное им.

Спустились, как в погреб, в леденящий каземат. Темно. Стены плачут холодными слезами. Едва угадываются потолки. Ржавеют цепи, которыми изуверы приковывали узников...

Скорей, скорей на свежий воздух! И ослепительный свет полыхнул перед глазами, заставил на время смежить веки...

Каменная дорога повела круто в гору, на перевал к долине Верхней Роны. Иногда дорогу теснили серые валуны, иногда подступали деревья, а на прогалинах радовали глаз щедрые россыпи цветов. Золотистые маки, кремовые лилии, голубые колокольчики. На тонких ножках покачивались синие аквилегии, похожие на бабочек, готовых взмахнуть крылышками и взлететь в воздух.

Ленину было жаль рвать аквилегии, принес только по цветку.

- Полюбуйтесь. У нас на Волге таких нет. И вокруг Питера нет.

- Прелестные! - воскликнула Надежда.

- Совсем без запаха, - отмахнулась Зверка. - Дикари и есть дикари. Я - за садовые, ароматные.

В маленькой деревеньке она вдруг объявила:

- С меня достаточно. Пойду обратно.

- Напрасно, - сказал Владимир Ильич. - Главные красоты впереди.

- Втроем веселее, - добавила Надежда.

- Вы любите ходить там, где ни одной кошки нет, а я без людей не могу. Извините. И до скорого свиданья.

- Нет, нет, так нельзя. - Владимир Ильич помешал Зверке расцеловаться с Надеждой. - Надо же пообедать. И необходимо поговорить о кое-каких делах.

Надежда укоризненно глянула на мужа:

- Володя, опять у тебя дела...

- Всего лишь разговор о встрече в Лозанне после нашего путешествия. Туда, ты знаешь, приедет Лепешинский, приедет Бонч. - И снова повернулся к Зверке: - Вам, Мария Моисеевна, будет важное поручение.

- Вы меня заинтриговали. Какое же?

- Не хватает только, чтобы и здесь вы снова заговорили о меньшевиках.

- Не волнуйся, Надюша, о меньшевиках я молчу. А о поручении Марии Моисеевне подробно пойдет речь в Лозанне. Знаю, оно придется ей по душе.

- Возвращаться домой?! - На лице Эссен заиграл румянец, глаза задорно блеснули. - Объехать комитеты?

- Вы, оказывается, умеете читать мысли других!.. Но не будем расстраивать Надюшу. Мы же помним уговор - о делах ни слова. Пока - ни слова.

Спустились на бережок ручья, журчавшего среди камней. Надежда вынула из рюкзака тонкое фланелевое одеяло, свернула вчетверо и расстелила вместо скатерти, нарезала хлеб и копченой баранины, положила яйца и пробирку с солью. Владимир Ильич достал искусно оплетенную соломкой бутылку кирша*.

_______________

* Вишневая наливка.

- Это вы зря, - попыталась отговорить его Зверка. - Наверно, взяли на всякий случай.

- Вот это как раз тот самый случай.

- У вас путь долгий, вдруг попадете под дождь - пригодится.

- Не отговаривай, Машенька, - улыбнулась Надежда уголками губ, - не поможет.

- Была куплена на всех. Вашу долю я дальше не понесу, - рассмеялся Владимир Ильич.

У Зверки не оказалось кружки, и Надежда передала ей свою:

- Мы с тобой из одной.

- На двоих полную кружку!

- Ой, что ты!..

- Это не кислое, морщиться, как тот раз, не будешь.

- А не крепкое?

Владимир Ильич налил женщинам, чокнулся дважды:

- За все доброе!

- За ваше счастливое путешествие! - Зверка отпила немного и хотела передать Надежде, та остановила ее руку:

- Пей еще. Мне немножко. - А когда приняла кружку, сказала: - Тебе, Машенька, счастливо добраться до первого пансиона! Хорошо отдохнуть!

- Вам хорошо устать! - хохотнула Зверка.

Надежда отпила глоток и закашлялась.

Владимир Ильич допил свое вино, разгладил усы.

- Напрасно вы, Мария Моисеевна, не идете дальше с нами. Разделили бы усталость на троих - каждому оказалось бы поменьше. Да, напрасно. Поверьте мне, усталость будет приятной. Сужу по своим сибирским охотничьим походам. Бывало, чаек у костра. Правда, там условный чаек - на заварку шел лист смородины или душица. Все равно хорошо. Хвойные леса, осенью золотистые березы...

Надежда пододвинула Зверке баранину:

- Ешь, Машенька. Тебе до пансиона-то еще идти да идти. А вдруг места не окажется, лето ведь в разгаре.

- А тут, - продолжал Владимир Ильич, - по Бедекеру, впереди живописная долина Верхней Роны. Отличная дорога. Небольшие города и деревни. Для нас километров семьдесят. И вам бы не трудно. А вот уж от Лейка мы, к счастью, свернем на перевал через Бернские Альпы. Там, думаю, действительно не окажется ни одной кошки! Зато заманчивый путь возле вечных снегов! Не соблазнил? Ну что же... До будущей встречи! В Лозанне обо всем вам расскажем.