«Эта ночь, проведенная в смертельном страхе и стремительном бегстве, имела огромное значение для Петра. В Троицкий монастырь он примчался почти без чувств, измученный физически и расстроенный до слез. С этого времени, по-видимому, начались у него «личные ужимки и кривления шеи», которые остались на всю жизнь. Это был тик, или «болезнь судорожных подергиваний». Иногда, уже много лет спустя, ночью Петр чувствовал такие конвульсии в теле, что требовал постоянной помощи. Сам он приписывал эту болезнь испугу от стрельцов: при воспоминании о них, говорил он, «все уды во мне трепещут; помысля о том, заснуть не могу».
На кровавые воспоминания детства легла эта ночь 8 августа новым впечатлением ужаса. После нее Петр стал страстным и непримиримым врагом того московского правительства, которое не уступало ему власти».
Через несколько часов после Петра в Троицу в полном вооружении прибыли преображенцы и семеновцы. Пришел оставшийся верным Петру стрелецкий полк Сухарева. Приехала царица Наталья Кирилловна. Начали собираться верные бояре. Троице-Сергиев монастырь несколько раз выдерживал осады поляков, практически спас русскую государственность в 1607 году и стал в России символом веры и суверенитета, являясь и неприступной крепостью с восемью башнями. Оборону возглавил двоюродный брат фаворита Софьи Борис Голицын.
Днем 8 августа о побеге семнадцатилетнего Петра в Троицу доложили Софье. В Кремле сделали вид, что не придали этому значения. Официально заявили, что Петр «изволил идти скорым походом в одной сорочке», неофициально говорили, что «царя из Преображенского согнали, ушел бес, в одной сорочке». Ф. Шакловитый сказал: «Вольно ему, взбесяся бегать».
Чем больше кремлевские стрельцы говорили о «побеге в сорочке», тем больше проигрывали. Законный государь оказался в положении преследуемого убийцами. И где – в Троице, в святыни преподобного Сергия Радонежского. Негодование против узурпации власти Софьей в народе усиливалось и почва начала уходить у нее из-под ног.
Война была объявлена открыто. В распоряжении Софьи в Кремле находились стрелецкие полки, в распоряжении Петра в Троице – несколько сотен потешных и стрельцов Сухарева. Уже 9 августа Петр потребовал отчета у Софьи за сбор стрельцов в Кремле в ночь на 8 августа. Правительница выступала на площади перед стрельцами и народом, жаловалась, плакала, грозила рубить головы. Оставшиеся в Москве стрельцы не оказывали поддержки Софье – слишком очевидно и непререкаемо было юридическое превосходство Петра. Фаворит В. Голицын, используя опыт Крымских походов, сбежал в подмосковную деревню. Бояре, посылавшиеся Софьей в Троицу, оставались у Петра. Там же остался и патриарх Иоаким. В Троицу по приказу царя под развернутыми знаменами и барабанным боем ушел полк П. Гордона. За ним пошли стрелецкие полки, повалили и бояре.
Противостояние брата и сестры закончилось 6 сентября. Софья сдалась и выдала Ф. Шакловитого, обвиненного в подготовке покушения на Петра. Шакловитый и его ближайшие сподвижники были казнены. Историк С. Соловьев писал, что Петра, не соглашавшегося на казнь, еле уговорили.
В конце сентября Софья была заключена в Новодевичий монастырь. Петр голов не рубил. Он написал брату Ивану из Троицы:
«Милостью Божьей вручен нам, двум особам, скипетр правления прародительского нашего Российского царствия; а о третьей особе, чтобы быть с нами в равном правлении, отнюдь не вспоминалось. А как наша сестра царевна Софья Алексеевна государством нашим владеть учала своей волей, и в том явилось особам нашим противное, и народу тягость и наше терпение, о том тебе, государь, известна. А ныне злодеи наши Федька Шакловитый с товарищи, не удоволясь милостью нашей, преступая обещание свое, умышляли с иными ворами о убийстве над нашим и матери нашей здоровьем и в том по розыску и с пытки винились.
А теперь, государь братец, настает время нашим обоим особам Богом врученное нам царствие править самим, понеже пришли в меру возраста своего, а третьему зазорному лицу, сестре нашей, с нашими двумя мужескими особами в титлах и в расправе дел быть не дозволяем, потому что учала она в дела вступать и в титлах писаться собою без нашего изволения, к тому же и царским венцом для конечной нашей обиды хотела венчаться.
Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте тому зазорному лицу государством владеть мимо нас».
В этом же письме Петр просил или уведомлял брата Ивана «позволить отечески своим изволением не отсылаясь к тебе, государю, учинить по приказам правдивых судей, а неприличных переменить, чтоб тем государство наше успокоить и обрадовать вскоре». Формально Иван являлся соправителем Петра до своей смерти в 1696 году, но царские обязанности выполнял только номинально – присутствовал на посольских приемах, участвовал в церковных церемониях. Его имя продолжало упоминаться во всех грамотах рядом с именем Петра.
Читать дальше