Гарольд Лэмб - Карл Великий. Основатель империи Каролингов

Толпы людей заполнили долину Вюрма, и далекие холмы украсились шатрами. Шарлемань созвал всех епископов и аббатов; неделями он заставлял их держать совет, «чтобы решить все вопросы на благо империи». На аналое перед Хильдебальдом, прибывшим из Кельна, чтобы стать архикапелланом в Ахене, лежала большая Библия, сотворенная Алкуином.

Долго эти владыки церквей обсуждали новые законы, десятины и бенефиции, пока Шарлемань ожидал, сидя на походной скамеечке со своим посохом у церкви Девы Марии. Они выходили к нему сообщить свое мнение по тому или иному вопросу, а он резким голосом требовал от них большего:

– Вы перечислили пороки и недостатки моих подданных; теперь сопоставьте список ваших добрых дел… в ваших делах, которые вы ставите себе в заслугу, нет ни величия, ни достоинства… вы говорите о мире и согласии; покажите мне мирные соглашения, которые вы заключили с моими графами, обвинявшими вас во враждебном к ним отношении… поскольку после императора обязанность управлять людьми возложена на вас и на этих графов!

Не так скоро, но все же эти наместники церквей и монастырей достигли соглашений, удовлетворивших их императора. Слух об их дебатах дошел до фермеров и паломников на вечерней молитве.

Некоторые гости замечали, как нищие выставляют напоказ свои язвы в порталах дворца; бродяги крались вдоль стен и срезали кошельки. Проститутки приезжали в повозках вместе с торговцами из Павии и Пассау. Украсив себя лентами и фазаньими перьями, они прогуливались по внутренним дворикам, следя за мелькавшими горностаевыми мантиями и блеском перстней на руках. За серебряный солид или за обещанные полчаса страсти привратники пускали женщин внутрь. Коридорные слуги с усмешкой брали у них деньги, шепча при этом (естественно, за дополнительное вознаграждение), что пташки с самым красивым оперением гнездятся наверху в царских покоях.

Молодой король Бернард, приехавший из Италии вместе со своими четырьмя сестрами-подростками, не знал, где их разместить, поскольку в женских покоях стоял дым коромыслом, как в публичном доме. Шарлемань поселил девочек, своих внучек, у дочерей своих наложниц. Иногда он не мог вспомнить имена всех своих отпрысков. Вместе с маленькой Ротгейдой тон здесь задавала саксонская красавица Аделинда, мать Тьери, семилетнего мальчика, последнего ребенка Шарлеманя.

Обращаясь к Бернарду, старый император пробормотал, что его возведенные на трон сын и внук должны заботиться об этом нежном выводке детей.

Прибывший Людовик Благочестивый с презрением взирал на разодетых женщин, вспоминая при этом свою мать Хильдегарду. Он поселился вместе с Хильдебаль-дом, и его отец не возражал.

Шарлемань приветствовал сына со слезами радости на глазах, потому что теперь, по причине своей слабости, он легко плакал и смеялся. Его беспокойный взгляд, скользивший по лицам людей за спиной Людовика, с облегчением узнавал визигота Беру. Но героя-баска Санчо Волка не было в числе сторонников короля; Ротейн из Жиронны, который всегда нес штандарт, тоже не приехал.

Итак, все вероломные друзья и последователи покинули его сына. Людовика, радостно взиравшего на позолоченный купол церкви, это мало заботило. Однако верность – первое звено в цепи, связывавшей всех христиан. Без верности не могло быть ни доброй воли, ни честности. Сколько звеньев требовалось, чтобы сделать цепь прочной? Они тянулись, на море и на суше, от собранных урожаев до накопленных денег и заканчивались последним звеном – войском. Это последнее звено Шарлеманю никогда не удавалось как следует выковать, хотя он закалял его в крови своих отважных воинов, Роланда и Эрика, Герольда и Адульфа.

И вот теперь, сидя на троне спиной к западным окнам, он приветствовал своих вассалов, собравшихся в огромном зале. Когда до его слуха дошли произносимые шепотом плохие вести с побережья Кампаньи, он сообщил своим вассалам о достигнутом усилиями Адальгарда окончательном мире с последними из лангобардов, беневентанцами. Угроза со стороны сарацинских флотилий заставила объединиться для совместного отпора греков, лангобардов и франков. Когда граф с Востока доложил о давлении со стороны славян, Шарлемань возразил на это, что Гамбург отвоеван обратно. Даже с потерей Уэски сторожевые замки в Пиренеях стояли незыблемо, и в этом заслуга короля Людовика и Божьего провидения.

Ежедневно он внимательно вглядывался в мелькавшие перед ним лица, разыскивая среди них Амальгара, епископа, посланного в Константинополь, приезда которого ждали. Если бы Амальгар приехал и вручил ему мирный договор, подписанный другим императором, это стало бы добрым предзнаменованием для коронации Людовика.