Александр Андреев - Время Шамбалы

О жизни самого А. В. Барченко между 1930 и 1937 годами нам известно, к сожалению, очень немногое. Так, в 1934–1935 он пытался завязать отношения с бывшими учениками Г. И. Гурджиева. От Меркурова, как уже говорилось, он получил дневник Александра Никифоровича Петрова и тогда же написал А. Н. Петрову в Грозный, где тот работал инженером. А. Н. Петров немедленно откликнулся на письмо и через некоторое время сам приехал в Москву — остановился на квартире у А. В. Барченко, где прожил около двух недель. Однако ничего нового о Г. И. Гурджиеве и его «работе» за границей он сообщить не смог [272].

Несмотря на ужесточение политического режима в стране — показательные процессы, первые волны массовых репрессий, антирелигиозную вакханалию, — А. В. Барченко не отказался от добровольно взятой на себя просветительской миссии и с завидным упорством продолжал добиваться встречи с руководителями советского государства. В начале 1936 г. он настойчиво просил своего патрона, Г. И. Бокия, в то время возглавлявшего 9-ый отдел ГУГБ НКВД, свести его с Молотовым и Ворошиловым, но Г. И. Бокий выполнить эту просьбу явно не торопился. Досадуя на медлительность Г. И. Бокия и, возможно, подозревая его, как и Тамиила, в измене, А. В. Барченко обратился тогда за помощью к своему другому покровителю Ф. К. Шварцу, работавшему фоторепортером «Союзфото» в Ленинграде. «Карлуша» срочно выехал в Москву, встретился с Бокием и Барченко и получил от последнего пакет с «докладом о науке Дюнхор» для передачи Ворошилову. Однако усилия Шварца также не увенчались успехом — на прием к наркому обороны ему попасть не удалось, правда, адъютант Ворошилова Хмельницкий пообещал передать своему шефу пакет Барченко.

Весной 1937 г. А. В. Барченко снова вызвал Шварца в Москву, где дал ему новое, еще более ответственное поручение — на этот раз без согласования с Г. И. Боким — встретиться со Сталиным!

«Барченко информировал меня о трудностях проникновения в круги руководителей партийных и советских работников, высказывал неудовлетворенность деятельностью Бокия, который недостаточно энергично добивается выполнения его, Барченко, указаний, и не может добиться встречи со Сталиным. Тогда я изъявил желание взяться за выполнение этого задания. Барченко дал согласие и при этом заявил: Постарайся добиться встречи со Сталиным» [273].

Но и эта попытка закончилась неудачей. «Я два раза пытался попасть на прием к Сталину», сообщил следователю Ф. К. Шварц, «первый раз в конце апреля я дал телеграмму на имя Сталина с просьбой принять меня. Ответа на эту телеграмму я не получил, тогда в июне месяце я лично сам поехал в Москву с целью добиться приема, но к Сталину меня не допустили, и я уехал из Москвы, не выполнив поручения Барченко. <���…> При встрече со Сталиным я хотел рассказать ему о существовании „древней науки“ и убедить его в необходимости личного свидания с Барченко» [274].

Что касается Тамиила, то расставшись с А. В. Барченко, он не утратил интереса к их общему делу и самостоятельно продолжал работать с Универсальной схемой. Его жена Э. М. Кондиайн в 1929 г. поступила в издательство «Молодая гвардия» художником-оформителем. Летом 1934 г. она побывала с экспедицией в Восточной Сибири (район Витима и Олекмы), собирая материалы для учебника эвенкийского языка. Прежние связи Кондиайнов с другими членами «трудового братства» А. В. Барченко постепенно распались. Теплые, дружеские отношения сохранились только с К. Ф. Шварцем и его семьей. «Не покидал нас только Карлуша — верный товарищ», вспоминала Э. М. Кондиайн. «Одно лето он провел с нами на Кавказе в Красной Поляне с дочкой Элей. В 1936 г. он прошел с нами Военно-Сухумскую дорогу» [275].

16 мая 1937 был арестован Г. И. Бокий — хранитель Государственной тайны и тайный собиратель компромата на советских вождей. Уже на первых двух допросах 17 и 18 мая Глеб Иванович «покаялся» следователям — заместителю наркома внутренних дел, комиссару гос. безопасности 2 ранга Вельскому и старшему лейтенанту Али Кутебарову — в своих прегрешениях. Сообщил о созданной им еще в 1921 г. из сотрудников Спецотдела «Дачной Коммуне». А также об организованной в 1925 г. вместе с А. В. Барченко масонской ложе. «Органы» отреагировали на последнее заявление Г. И. Бокия серией арестов — один за другим с небольшими интервалами под стражу были взяты А. В. Барченко (22 мая) и другие бывшие члены ЕТБ в Ленинграде и Москве — Л. Н. Шишелова-Маркова (26 мая), А. А. Кондиайн (7 июня), К. Ф. Шварц (2 июля), В. Н. Ковалев (8 июля). Та же участь постигла и наиболее высокопоставленных «учеников» А. В. Барченко, входивших в московскую группу — И. М. Москвина и Б. С. Стомонякова, хотя их арестовали и не в связи с «делом Барченко».