Олег Платонов - Мифы и правда о погромах.

В свою очередь, его братья, — «панычи Миша и Юзя» подстрелили находившегося в пехотной цепи солдата, тяжело в пах, а пристава Дворцового участка, Челюскина, не менее тяжело — в голову.

Со своей стороны, еврей, сын доктора Вишнепольского, на Подоле, из-за ставен окна квартиры своего отца, охотился на казаков и полицейских чинов вплоть до того, пока сам не был ранен основательно.

Сверх того, при исследовании дела Судом, — невзирая на игнорирование событий этого рода предварительным следствием, — обнаружились разные иные убийства евреями русских людей.

И в Киеве, разумеется, попадались евреи с бомбами, но им ни разу не удалось применить свое искусство так же «счастливо», как в Одессе.

З.Околоточный, наблюдавший за митингами, затем, конечно, превращенный евреями в обвиняемого, но Судом оправданный, — Бруско, едва не был убит в киевском политехникуме, ещё до 18-го октября. Не мало приходилось страдать и другим чинам полиции — то от кагальных пуль, то от иудейских ложных доносов. Киевский полицеймейстер Цихоцкий, пристав Подольского участка Лященко и его помощник Пирожков, ввиду главным образом еврейских же показаний, были сенатором Турау не только устранены от службы, но и привлечены к уголовной ответственности. Лишь впоследствии, с большим трудом, удалось им ниспровергнуть обвинения. «Святой» кагал нелегко расстается с своими жертвами.

И.Главные же усилия евреев были направляемы на выдающихся патриотических деятелей, — без сомнения, с целью предания и их Суду, за «подстрекательство или соучастие в погроме». Тяжелых, в свою очередь, усилий стоило некоторым обвиняемым избежать участи, подготовленной для них «благочестивыми евреями» — по всем правилам талмудической оркестровки, да ещё и в процессе столь исключительной важности для «избранного народа».

Ряд же других «обвиняемых» этого рода вынужден был, — хотя бы и с надеждою на оправдание в Суде, пробыть около двух лет под следствием предварительным, а затем, — на судебном следствии, в ожидании приговора, ещё полтора месяца просидеть на скамье подсудимых…

«Есть разница как в образе действий, как и в судьбе народов, — говорил, защищая киевских «погромщиков», присяжный поверенный А. С. Шмаков, — «Северо-Американские Соединённые Штаты послали своим патриотам в Калифорнию, — чрез Магелланов пролив, такую эскадру, что и Япония притихла. Мы, даже после Мукдена и Цусимы, предаем своих патриотов уголовному суду, с каторгою в перспективе, а евреев допускаем в качестве обвинителей и пострадавших — даже от погрома в Киеве…»

Возможно ли удивляться тому, что, еще в самый разгар событий 18–21-го октября, иудейская злоба стремилась прекратить, а затем, как тогда же, так и на суде, пыталась осмеять и унизить наши патриотические процессии»! Разве, для этой цели, «молодые евреи» могли жалеть патронов, а старые — ложных показаний?!

I.Естественно, далее, что, в развитие того же замысла, еврейство на суде не останавливалось ни перед чем, дабы остаться правым, да ещё — за счет местных властей, полиции, войск и самого русского правительства. Стараясь не только выйти сухими из воды, но, согласно приказу талмуда, и позабавиться над нами, — сыны Иуды норовили навязать тому же правительству организацию и подготовку погрома, а местным властям, полиции и войскам — попустительство и даже соучастие. Дерзость противоречий и наглость неправды в кагальных показаниях явно глумились над текстом присяги, которым, однако, еврей обязывается свидетельствовать — не по иному скрытому в нем смыслу, а по смыслу и ведению Суда.

С другой стороны, невзирая на все их лукавство, подкуп свидетелей евреями был достаточно очевиден. Подчас же, обнаруживались и прямые тому доказательства. Так, выяснилось, что Хайкель Шварцман и Лейзер Кривой подкупали свидетеля Муругого, а Рухля Гольдбардт и Аарон Золотницкий — свидетеля Хагельмана, разумеется, столько же на погибель обвиняемым, как и на радость кагалу.

В гармонии с этим, черною неблагодарностью (например, Перец Сатановский — Маринушкину, Ицка Козлов — Пирожкову и другие), а то и ложными доносами (на полицейских чинов, — даже помогавших спасать еврейское имущество) евреи платили за оказываемое им добро.

В заключение, успев припрятать свой товар, евреи умалчивали об этом на Суде, а иные не затруднялись и предъявлять о нем иски. Наряду с этим, они изобретали и такие случаи погрома, которых вовсе не было. Для полноты спектакля, некоторые евреи, — уже после погрома, собирая и перенося товары в свои магазины чрез «босяков», но под охраною военных караулов, снимали фотографии, дабы подделать самые картины погрома, — так сказать, на глазах войск, и тем ввести сенатора Турау в заблуждение (свидетель-очевидец — брандмейстер дворцового участка Трофимович).