Олег Платонов - Мифы и правда о погромах.

Дав своим сионистским агентам свободу действий, Зубатов выпустил джинна из бутылки, ибо акции этих агентов приобрели откровенно провокационный характер, направленный на дискредитацию политической системы России. Уже упомянутый нами «Шаевич, доселе борец за освобождение еврейской нации, сделался пылким космополитом» и стал проповедовать среди христианских рабочих, конечно, притворно, стачки и забастовки и хвастался открыто, что он может их «выиграть при помощи того или иного жандарма» . Методы, которые использовал Шаевич при организации забастовок, включали в себя шантаж, запугивания, массовые избиения рабочих, отказывающихся поддержать забастовщиков, и даже угрозы облить серной кислотой. [57] Кавторин В. Указ. соч. С. 175. Зубатовские эксперименты в Одессе под руководством Шаевича закончились грандиозной забастовкой летом 1903 года, подорвавшей позиции правительства в этом городе и сплотившей все антирусские элементы.

Корни российского либерального движения уходят далеко на Запад, идейно оно оформилось еще в царствование Александра II, но своих организационных форм не получило. В 90-е годы идет активный процесс организации либерализма в рабочие структуры, что на деле привело к срастанию либерального движения с масонством в неразрывную связь, в которой общим было все — и идеи, и руководители. С образования Союза освобождения история российского либерализма — это история масонства. Но до Союза освобождения в России существовала ещё одна организация либерального направления, провозгласившая своей целью «борьбу за политическую свободу и конституцию» , — партия «Народного права», организованная М.А. Натансоном и О. В. Аптекманом. В программе, изданной в 1894 году, ее руководители призывали к «объединению всех оппозиционных сил во имя уничтожения Самодержавия». Центрами российского либерализма стали земские учреждения, некоторые университеты и научные общества (Вольное экономическое общество в Петербурге, Юридическое общество в Москве).

В первой половине 90-х годов в больших городах России, и прежде всего в Москве и Петербурге, возникает ряд мощных политических групп, которые условно именовались «босяками», так как они хотели опереться в своей революционной борьбе на многочисленный слой босяков, а также «разночинцев», понимая под этим словом мелкую служащую интеллигенцию. [58] См., например, Мицкевич С. На заре рабочего движения в Москве. М., 1919. Это движение было одной из основ будущего большевизма и ленинизма, но тогда оно получило название «махаевщины» по фамилии польского социалиста Махаевского, написавшего книгу «Умственный рабочий». Махаевского и Ленина объединяло главное — стремление опираться на деклассированный элемент. Но то, что Ленин держал в заднем уме и не особенно афишировал, Махаевский провозгласил как программу действий. Классовый идеал пролетариата согласно этой программе «не социализм, а эгалитаризм — уравнение доходов, имущественное равенство, экспроприация всего привилегированного общества, не исключая и интеллигенции с ее знаниями» . Самым здоровым элементом рабочего движения, по мнению Махаевского и его последователей, являются воинствующий хулиган, босяк, люмпен, вносящий в рабочую среду живую, отрезвляющую струю «здравого пролетарского смысла». Будущие преобразования принадлежат босяку и зависят «только от одной его «наглой» требовательности, от одной его «хамской» ненасытности» . К чести для Махаевского следует отметить, что он позднее отрекся от своего учения, тогда как Ленин сделал все для претворения его в жизнь.

В конце XIX века западный край России становится рассадником самых крайних форм революционной бесовщины. Кроме уже рассмотренного нами сионизма, здесь расцвел целый ряд организаций социал-демократического толка, среди которых в начале особое значение имела еврейская социал-демократическая организация — Бунд.

Хотя внешняя оболочка этой партии носила социал-демократический характер, ее настоящее ядро было чисто националистическим. Построение социалистического рая планировалось только для евреев. Организация была сильно законспирирована, выпускала целый ряд нелегальных изданий, имела четыре типографии, в том числе в Минске, Бобруйске и Белостоке, Многие кадры Бунда позднее составили часть сионистского движения, активно подпитываемого еврейским капиталом как в России, так и за рубежом. Как отмечал Зубатов, еврейское движение производило впечатление чего-то грандиозного, почти недоступного воздействию. Еврейские конспираторы обнаруживали беспримерную озлобленность, недоверчивость и упрямство. [59] Кавторин А. Указ. соч. С. 137.