Вадим Кожинов - Как пишут стихи

Но главное даже не в этом. Можно и сейчас сказать без всяких оговорок: самая совершенная машина в самом отделенном будущем никогда не сможет "сочинить" стихи в истинном значении этого слова. В лучшем случае она сможет создать некое подобие, копию поэзии. Ибо машинное воспроизведение вещи или явления, создаваемых непосредственно человеческими усилиями,- это неизбежно только копия, не имеющая ни грана истинной ценности подлинника.

Вполне возможно сделать машинным способом точную копию какого-либо предмета, созданного непосредственно руками и разумом человека. Ну, скажем, античной монеты или древнерусской книги. Но подлинные монета и книга - это ценнейшие явления культуры, которые мы бережно храним в музеях, которые вызывают у нас удивление и восторг, а копии этих вещей (пусть самые точные, которые отличит от подлинников только опытный специалист) - это всего лишь наглядное пособие, бледная тень подлинника, и как только мы узнаем, что перед нами копия, мы теряем к ней живой интерес, для нас исчезает обаяние.

Но это еще более относится к "машинным стихам", которые ведь будут только копией - пусть очень похожей - настоящих стихов. Ибо вся суть поэзии - в ее человеческом обаянии, в том, что в поэтическом слове заключена и бьется живая человеческая душа и реальная человеческая судьба.

Опыт показывает, что нет такой подделки произведения искусства или ценного предмета, которую не разоблачил бы настоящий специалист в данной области. И, конечно, никогда не будет создана такая машинная подделка стихотворения, которую не смог бы разоблачить человек, действительно знающий и любящий поэзию.

Строго говоря, "машинная поэзия" не нужна и никогда не будет нужна разве только для того, чтобы наглядно продемонстрировать, какими не должны быть стихи. Но для этого у нас, по-видимому, всегда будет достаточно плохих человеческих сочинений...

Глава вторая

РОЛЬ ИСКУСНОСТИ В ДЕЛЕ ПОЭТА

Итак, нельзя научить писать стихи. Для того чтобы стать поэтом на деле, нужно быть еще "поэтом в душе", а не только владеть словом. Однако недопустимо впадать и в иную крайность и вообще отрицать "искусность" в поэзии. Мастерство необходимо поэту. И если нельзя научить писать стихи, вполне возможно рассказать о том, как пишут стихи (отсюда и название книги).

Борясь против формального понимания поэзии, нередко перегибают палку. Ярким выражением этого является, например, статья известного поэта и критика Наума Коржавина "В защиту банальных истин (о поэтической форме)". Я обращаюсь к этой статье не потому, что хочу оспорить именно точку зрения данного автора, Н. Коржавина. Позиция, высказанная в этой статье, в той или иной форме выступила во многих работах о поэзии, созданных в разное время. Н. Коржавин просто выразил их с особенной последовательностью. Кроме того, статья его, неверная по своей основной мысли, написана серьезно, увлеченно, интересно; многие отдельные соображения автора совершенно правильны. С этой статьей интересно и спорить. И важно спорить, ибо она звучит убедительно.

Н. Коржавин - вольно или невольно - выступает против самого понятия мастерства, "искусности" в поэзии, против самого того факта, что, как он пишет, "к стихам предъявляют определенные формальные требования", то есть оценивают их с точки зрения словесной образности, строения фразы, ритма, рифмы, звуковой организации и т. п. Он недвусмысленно утверждает, что творческая деятельность исчерпывается приведением себя в особое "состояние", когда поэту открывается "нечто такое важное, высокое", и задача поэта - всего лишь "только точно почувствовать и выразить свое существо"9.

Можно бы привести много подобных суждений из статьи Н. Коржавина. Но не случайно так неудачно ее название - "В защиту банальных истин"; под "истинами" автор имеет в виду истинное понимание сущности поэзии. Истина не может быть банальной! Банальной может быть только частная, односторонняя правда.

Н. Коржавин прав, когда он говорит, что сами по себе формальные ухищрения не ведут к поэзии. Но это именно банальная и узкая правда. Истина гораздо сложнее, и она никогда не станет банальной, всегда будет заставлять думать, искать, сомневаться.

Напомню в этой связи великолепное рассуждение Михаила Пришвина:

"Есть книги для всех, и есть книги для каждого. Для всех - учебники, хрестоматии; для каждого книга - это зеркало, в которое он смотрится, и сам себя узнает, и познает в истине.

Книга для всех учит нас, как нам надо за правду стоять. Книга для каждого освещает наше личное движение к истине.