С Павлюченков - Россия нэповская

Если ориентироваться просто на наличие посторонних элементов в системе, то легко придти к тому, что вообще будет невозможно установить какую-либо градацию и выработать хронологию. Например, вопрос о начале нэпа. Если руководствоваться наличием чрезвычайщины, признаков военного коммунизма, то еще целый год после X съезда РКП(б) их элементы в экономическом укладе страны были гораздо сильнее, чем слабенькие нэповские начинания. Фактически сохранялась продразверстка, выколачиваемая в условиях голода самыми свирепыми методами, стояли заградительные отряды. Да и самой торговли, можно сказать, не было, поскольку на первом этапе нэпа, до осени 1921 года, власть пыталась проводить централизованный товарообмен. Нэп стал преодолевать военный коммунизм только в начале 1922 года, когда общество стало оправляться от ужасов голодной катастрофы. Однако это не является достаточным основанием, чтобы перенести начало нэпа на год позже общепризнанной даты.

Ленин в своем последнем публичном выступлении провозгласил: «Из России нэповской будет Россия социалистическая». Сейчас, когда улетучилась казавшаяся первостепенной важность деталей нэпа и потускнели различия политических физиономий его героев и вождей, появилась возможность вести речь о принципах. Авторы предлагаемой работы делают попытку, оправданную новейшими временами, ответить на вопросы: что из себя в своих существенных чертах представляла Россия нэповская, и почему она все-таки перестала быть таковой? Почему нэп, выполнив свою историческую миссию, в конце концов, как в свое время столыпинская политика, перестал удовлетворять и левых, и правых, и «правоверных» и был погребен под ударами как слева, так и справа, как сверху, так и снизу? Стала ли Россия после этого социалистической или еще какой-то иной — это также проблема, подлежащая дальнейшему обсуждению.

На X съезде РКП(б) Н. И. Бухарин откровеннее, чем все остальные партийные вожди, охарактеризовал обстановку в стране, в условиях которой руководство большевиков оказалось вынужденным отказаться от идеи «непосредственного» перехода к социализму и провозгласить новую экономическую политику. Он сказал: «Мы вступаем в новый период с большими противоречиями. С одной стороны, он характеризуется тем, что мы закончили полосу необычайно интенсивных войн, которые мы вели со всем капиталистическим миром, с другой стороны, он характеризуется тем, что у нас выступает война на внутреннем фронте — иногда в форме настоящей войны, иногда в форме чрезвычайно близкой к этой войне» [3] Десятый съезд РКП(б). Стен. отчет. М, 1963. С. 229. .

Вопреки обыкновению здесь Бухарин оказался точен в формулировках. Переход к нэпу осуществлялся партией большевиков в условиях настоящей «войны после войны», которая с начала 1921 года стала разгораться в стане победителей белой контрреволюции. Между большевистской властью — с одной стороны и широкими крестьянскими и рабочими массами — с другой. Эта война после войны не приобрела, не успела приобрести настоящего фронтового масштаба, но из количества населения, вовлеченного в различные очаговые формы борьбы с властью, вполне можно было составить несколько регулярных армий. По конфиденциальным правительственным данным количество сибирских крестьян-повстанцев в целом превосходило численность всех советских войск, расположенных между Уральским хребтом и Байкалом — т. е. более 200 тыс. человек [4] Предсибревкома И. Н. Смирнов в начале 1921 года оценивал советские вооруженные силы в Сибири и на Дальнем Востоке в количестве около 400 000 человек. (Доклад В. И. Ленину от 1 января 1921 года. РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 16768. Л. 4.) . В тамбовское антоновское восстание было вовлечено около 60 тыс. крестьян, а общее количество рассеянных по стране крестьянских повстанческих отрядов, т. н. «банд», просто не поддается какому-либо количественному определению. Но оно было огромно и, несмотря на свою раздробленность, сыграло важную роль в принуждении ленинского руководства к смене политической стратегии.

Отношения власти, воплощающей и олицетворяющей, по ее мнению, «диктатуру пролетариата» с реальным рабочим классом, были еще запутаннее. Тот же Бухарин на X съезде фактически признал, что даже не партии, а «партийному авангарду» противостоит остальная пятимиллионная (по официальной и весьма завышенной статистике) рабочая масса со значительной частью рядовых партийцев. «Что это значит? — вопрошал партийных товарищей большевистский оппозиционер Г. Мясников после Кронштадтского мятежа. — Несколько сот коммунистов дерутся против нас!» [5] Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО). Ф. 41. Оп. 2. Д. 418. Л 84.