Чарлз Оман - Военное искусство в Средние века

В сражении при Муртене (1476) их было почти треть, 10 тыс. из 35 тыс. (По данным серьезных источников, швейцарцы и их союзники (отряд герцога Лотарингского, австрийская конница, страсбуржцы и др.) имели 26 тыс. против 18 – 20 тыс. у Карла Смелого. – Ред.) У Арбедо они составляли почти седьмую часть; среди швейцарцев, присоединившихся к походу французского короля Карла VIII на Неаполь (в 1494 г.), их было только одна десятая.

Например, лесные кантоны резко возражали против курса Берна на участие в войне с Карлом Смелым, но их войска при Грансоне или при Муртене сражались не хуже бернцев.

Рыцарь Рудольф фон Эрлах как главнокомандующий при Лаупене (1339) был в известной мере исключением. Когда идет речь о швейцарских командирах, следует иметь в виду, что у них были координирующие полномочия и среди них кто-нибудь один пользовался большим влиянием, но лишь благодаря личному влиянию, а не по какому-либо праву. Ошибочно утверждать, что Рене Лотарингский официально командовал швейцарцами при Муртене (1476) или при Нанси (1477).

Макиавелли весьма подробно описывает этот вид наступления.

У Баннокберна шотландцы хорошо использовали конницу, которая, хотя и не была очень сильной, дала им преимущество, чего не было у швейцарцев у Лаупена.

Цифра, несомненно, преувеличена.

Сисмонди, описывающий это сражение исключительно на основе швейцарских источников, создает картину, очень сильно отличающуюся от описания, содержащегося у Макиавелли. Последний приводит Арбедо как пример широко известного отпора, полученного швейцарцами, и оценивает их потери в несколько тысяч человек. Мюллер явно пытается преуменьшить неудачу; но, исходя из нашего представления о репутации швейцарцев, мы можем судить, каким трудным должно было оказаться положение, если командир конфедератов подумал о сдаче. В бою пали сорок четыре члена кантональных советов Люцерна: «Отправляясь в поход, контингент Люцерна переправлялся через озеро четырех кантонов на десяти больших баркасах; вернулся на двух!» Эти факты, признанные самими швейцарцами, похоже, говорят за то, что цифра их потерь (400 человек) сильно занижена.

Из протокола Люцернского совета от 1422 г.

Но даже герцог говорил, что и «на швейцарцев никогда не следует идти неподготовленными».

«Если мы атакуем графа Рамона, – говорилось на швейцарском военном совете, – то, пока мы его бьем, у герцога будет время и возможность уйти; давайте ударим навстречу главным силам и, когда разобьем их, остальное получим без труда». Это высказывание свидетельствовало о настоящем тактическом мастерстве.

Фрундберг, старый командир ландскнехтов, хладнокровно, по-деловому описывал эти удары.

К концу XV в. двуручный меч вышел из употребления почти полностью, а «моргенштерн» и «люцернский молот» совсем.

Любопытно, как взялся за решение этой проблемы зулусский правитель Чака. Он отобрал сто человек и вооружил щитами и короткими ассагаями – колющим оружием, напоминающим больше меч, нежели копье. Затем заставил их сразиться с сотней других, вооруженных щитами и длинными ассагаями – тонкими метательными копьями, служившими прежде оружием племени. Обладатели коротких ассагаев без труда победили, и зулусский король приказал принять их на вооружение всей зулусской армии. Эта замена изначально обеспечила зулусам превосходство над соседями.

Например, тщедушным лучником, который на гобелене присел за шотландским щитом, словно под защитой Аякса.

Джеральд де Барри утверждает, что валлийские лучники были способны пробить стрелой дубовую дверь в четыре пальца толщиной. Лучшими лучниками считались жители Гуэнта (Монмут и Гламорган). Выходцы из Северного Уэльса всегда были копейщиками, не лучниками.

В раздаточной ведомости гарнизона Раддланского замка за 1281 г. мы находим: «Уплачено Джеффри ле Чемберлену на содержание двенадцати арбалетчиков и тринадцати лучников за двадцать четыре дня 7 ф. ст. 8 гл., каждый арбалетчик получает в день 4 п., а каждый лучник – 2 п.».

Эти абзацы были переработаны редактором для данного издания.

За восемнадцать дней он прошел 320 миль.