Вадим Муханов - По следам Азербайджанской Демократической Республики

Руководители Азербайджанской Демократической Республики вскоре поняли свою беспомощность и полную зависимость от турецких «партнеров», однако, кроме отчаянных посланий в Стамбул и к Нури-паше, сделать они ничего не могли. В тот период положение Азербайджана вполне сравнимо с хлипкой щепкой, несущейся помимо своей воли по волнам мировой политики, которые могли вынести ее на любой берег в зависимости от направления ветра. Тогда ветер подул в паруса Антанты, страны которой осенью 1918 года получили полную свободу действий на Ближнем Востоке и Кавказе. Уже в ноябре того же года сразу после эвакуации турецких войск началась британская оккупация, что также не позволяет говорить о начале самостоятельного существования республики, скорее о простой смене куратора.

Только в начале 1920 года, после изменения ситуации в пользу большевиков, было принято решение о признании де-факто Азербайджана и Грузии, что полностью соответствовало изменившимся планам Великобритании и других стран. Это входило в общую концепцию сдерживания русского медведя, в данном случае красного, в его берлоге. Создание такого рода государственных образований на границах бывшей империи представляло собой очередной шаг в ходе строительства санитарного кордона, если хотите, высокого заградительного забора вокруг всей территории Советской России, и признание великими державами Азербайджана и соседней Грузии вкупе с обещаниями значительной материальной помощи просто можно было расценить как очередной кол для укрепления этого забора и ликвидации щели на его восточной стороне.

Тем не менее руководство Азербайджанской Республики пыталось делать самостоятельные шаги в свете решения главных задач, стоящих перед любым новообразованным государством. Основная внешнеполитическая задача молодого государства – это, конечно же, международное признание его суверенитета, границ и т. д. Поэтому-то присутствием своей делегации на Парижской мирной конференции правительство делало пусть робкий, но все-таки шаг в сторону самостоятельности и независимого существования в будущем. Эта тема не теряла своей актуальности на протяжении всего 1919 года, и ее положительное, хоть и половинчатое решение по итогам мирной конференции можно считать первым серьезным внешнеполитическим успехом Азербайджанской Республики.

Стоит признать, что принятие такого решения на Парижской мирной конференции не смогло существенно повлиять на расклад сил в регионе и на дальнейшее развитие событий, неуклонно приближавших день падения демократического Азербайджана. Скорее оно зафиксировало небольшую заинтересованность крупнейших мировых держав в продолжении открытой военной конфронтации с Советской Россией и их фактическое согласие на возвращение Кавказа в орбиту российского влияния.

Европейские лидеры отлично понимали, что самостоятельно закавказские республики не выдержат натиска Красной армии, а оказанная им помощь, даже значительная, может лишь ненадолго оттянуть конец их самостоятельного существования. Принятые в Париже в январе 1920 года решения о признании де-факто Азербайджана и оказании ему помощи означали как раз не рост интереса к нему со стороны союзников и тем более не крупный успех азербайджанской дипломатии, имевшей к этому весьма далекое отношение. Они скорее свидетельствовали об обратном – об окончательном отказе от военного присутствия в регионе, признании нецелесообразным вступать в столкновение с большевиками из-за Кавказа, перестававшего быть первоочередной задачей. Отказав в военной помощи, союзники фактически сдали Закавказье Советской России, которая не преминула этим воспользоваться, менее чем за два года восстановив полный контроль над регионом.

Политическое признание Азербайджана в Париже нельзя оценивать «как результат успешной дипломатической деятельности азербайджанских делегатов, возглавляемых А. Топчибашевым», как пишут местные авторы, а скорее как результат серьезного изменения кавказской политики союзников, направленной на поиск или создание новых, пусть временных, преград на пути большевиков. Просто поворот оказался благоприятным для закавказских республик, не предполагавших скорого конца. Тем более что в отношении Азербайджана было принято только половинчатое решение, не сделавшее его субъектом международного права, что не позволяет говорить об огромном, прорывном успехе азербайджанской дипломатии. Неудача в создании кавказской конфедерации стала еще одной причиной падения республики, не сумевшей ни получить официальное международное признание, ни обеспечить свою безопасность.