Вадим Муханов: По следам Азербайджанской Демократической Республики

Характерно, что, несмотря на активность различных социалистических партий в среде местного пролетариата, рабочие-мусульмане отличались аполитичностью, в большинстве случаев они не только отказывались от участия в революционном движении, но даже проявляли враждебность к зачинщикам забастовок. Например, в появившейся в Баку в 1904 году прокламации, обращенной к рабочим всех национальностей от имени «Мусульманского общества», заявлялось, что «мусульмане не желают принимать участия ни в каких антиправительственных демонстрациях и в случае, если их к тому будут принуждать силою, то они открыто станут на сторону правительства» [4].

По мнению немецкого историка, это было связано с тем, что рабочие-мусульмане не имели прочной связи с окружающей их в городе социальной средой. Этих людей в большинстве своем приковывало к месту работы лишь получаемое ими жалованье, а участие в стачках грозило его потерей. По этой причине рабочие-мусульмане практически не принимали участия в стачках и демонстрациях [5].

Кроме того, различия в образе жизни, культуре, религии, системах мировосприятия разобщали рабочих разных национальностей. Агитаторы социалистических партий видели в приверженности рабочих-мусульман исламской традиции выражение отсталости и варварства. В результате стремление социалистов увязать борьбу за права рабочих с походом против мнимой отсталости ислама приводили только к отдалению рабочих данной конфессии от социализма. Большую роль в изоляции рабочих-мусульман от социалистического движения играли патриархальные традиции деревни, система патронажа. В чужом городе они не находили для себя никакой опоры. Только представители мусульманской интеллигенции и буржуазии могли оказать им поддержку и дать жизненные ориентиры. Их объединяли общее исламское мировоззрение и обостренное чувство обособленности, усугублявшееся пренебрежением со стороны представителей других конфессий.

АКТИВНОСТЬ МЕСТНОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ.Пассивность буржуазии и рабочих в общественно-политической жизни компенсировалась активностью местной интеллигенции, которая заняла особое место в изменяющемся социуме закавказских мусульман. Татарская интеллигенция, как справедливо заметил Свентоховский, являлась продуктом контакта двух цивилизаций – европейской, представленной Российской империей, и традиционной исламской [6]. Попытка совместить мусульманские ценности с европейскими идеями просвещения и национализма привела к кризису старой идентичности и настойчивым поискам своего, особого, места.

Мусульманская интеллигенция, по мнению немецкой исследовательницы М. Аух, смогла нащупать несколько возможных вариантов самоутверждения. По-прежнему сохраняла свою актуальность иранская (шиитская) традиция. Другой альтернативой являлось обращение к тюркскому языковому и этническому наследию. В данном случае культурным ориентиром должна была служить Турция с ее опытом европейской модернизации. Третья возможность виделась в акцентировании собственного местного тюркского – азербайджанского – своеобразия [7]. Осознание этих альтернатив и возможностей, которые они открывали, заняло всю вторую половину XIX века.

Первое поколение интеллигенции, ярким представителем которого был Мирза Фатали Ахундзаде, находилось под явным влиянием иранской культуры. Второе же поколение, сформировавшееся в 1870-е годы, все чаще стало обращаться к традициям тюркской культуры. В 1875 году учитель бакинской гимназии Гасан-бек Зардаби начал издавать в Баку газету «Экинчи» («Пахарь») – первый тюркоязычный печатный орган в России. На страницах газеты он проповедовал антиклерикальные идеи европейского просвещения. Его деятельность фактически означала начало артикуляризации тюркской идентичности интеллигенции. Однако местные литераторы, избравшие своим языком персидский, враждебно встретили попытки Зардаби использовать тюркский «непечатный язык простого люда». Особенно яростной критике подвергалась его идея об идентификации местного тюркского с оттоманским языком.

На идейные поиски мусульманской интеллигенции большое влияние оказали труды уроженца Ирана писателя Гаджи Сайида аль-Афгани, предложившего совместить ислам с некоторыми достижениями европейской цивилизации. По мнению аль-Афгани, людей связывает в нацию два фактора – единство языка и религии. Базируясь на этих идеях, Исмаил Гаспринский, основатель пантюркистского движения в России, в своей газете «Терджюман» («Переводчик»), выходившей с 1883 года в Бахчисарае, проповедовал духовное, языковое и культурное единение всех тюркских народов в рамках единой империи.