Михаил Галактионов - Париж 1914 (темпы операций)

«Военная инструкция короля Пруссии».

Napoleon, «Correspondence militaire», t. V, 409.

Приблизительно 560 км. (Прим. ред.)

Jotnini, Histoire critique et militaire des guerres de la revolution, tome sixieme, p. 305 (note).

Napoleon, Correspondance militaire, X, 134.

Couvion — Cur, Memoires, II, 105.

Ландверные части не включены в расчет.

«Der Weltkrieg», IV, 524. «La manoeuvre de la Marne», par le colonel Valarche.

Речь идет о днях, предшествовавших Марнской битве.

Французская.

Выделено автором; этот момент — выигрыш времени союзниками для переброски — будет разобран особо.

Т.е. дивизий.

«…и по крайней мере на 24 меньше, чем было предусмотрено по плану Шлиффена» (примеч. подлинника).

Письмо генерала Жоффра военному министру 3 сентября (примеч. подлинника).

В трудах, изданных у нас, приводятся другие цифры. Зайончковский воспроизводит данные труда Новицкого: у союзников между Парижем и Верденом было 17 корпусов, 16 отд. пех. див. и 10 кав. див., или около 550000 бойцов: у немцев — 21 1/4 корпус, 1 отд. пех и 7 кав. дав., или около 470000 бойцов («Мировая война», стр. 114); плотность (по данным работы Мовчина) германского правого крыла (1–й и 2–й армий) снизилась с 10000 человек на 1 км до 3000–5000 (там же, стр. 94).

См. также Приложение 2: «Баланс сил в августе — декабре 1914 года». (Прим. ред.)

Если некритически принимать цифры, указанные выше (преимущество союзников на 200 батальонов, то есть — более, чем вдвое), то, разумеется, результат сражения предрешен. Однако нет никаких оснований считать, что к началу Марнской битвы союзные армии были укомплектованы по штату. В приграничном сражении они понесли серьезные потери; затяжное и тяжелое отступление также не способствовало сохранению боеспособности частей и соединений. Ланрезак считал свою армию «совершенно разбитой». Даже оптимистично настроенный Д'Эспери указывал, что состояние войск «далеко не блестящее». Шестая армия состояла из резервных дивизий, которые до войны вообще считались непригодными для включения в боевую линию. Английские войска не успели получить подкрепления; моральное состояние командиров было исключительно низким.

Едва ли мы ошибемся, если будем оценивать реальные возможности союзных дивизий левого крыла коэффициентом 0,5 по сравнению со «стандартными» дивизиями мирного времени. Разумеется, германские войска также понесли потери и были утомлены длительными маршами, но их состояние — после ряда победоносных боев — было более удовлетворительным.

Итак, следует согласиться с М. Галактионовым: союзники имели некоторое превосходство в силах к северу от Сезанна, но объективно оно не было столь значительным, как это представляется из формального анализа «по батальонам». Разумно оценить его в 15–20 процентов. (Прим. ред.)

Les A.F. I, 20.

«La crise europeenne et la grande guerre (1914–1918 гг.)», par Pierre Renouvin, Paris 1934.

Выделено автором. Речь идет о численном превосходстве на левом фланге союзников

Renouvin, 223.

Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 10–е, стр. 4.

Там же, стр. 11.

Joffre, 408.

Renovinn, 225.

Joffre, 422.

Сказано в Берлине 16 ноября 1922 г. на заседании Комиссии по расследованию причин поражения германских армий.

Les A.F. I, 22.

Здесь М. Галактионов следует уже сложившейся к тридцатым годам «военно-исторической традиции» и допускает неточность. В действительности командиры обеих сторон (от уровня полка и выше) одинаково тяготели к «брутально-наступательной» тактике, предписанной довоенными уставами. Разница состояла в том, что после разгрома в Приграничном сражении французская пехота неохотно поднималась в атаку и при сколько-нибудь заметном сопротивлении инстинктивно искала укрытия и переходила к обороне. Иными словами, приказ на наступление сплошь и рядом выполнялся войсками чисто формально.

Напротив, немцы подошли к Парижу, сохранив доверие к войсковым уставам и распоряжениям вышестоящих начальников. Для них процесс «переоценки ценностей» начался только после Марны. (Прим. ред.)

Лиддел Гарт, «Правда о войне 1914–1918 гг.», стр. 71.