Опасения Жоффра целиком подтвердились: 6–я французская армия не успела даже форсировать реку Урк, прежде чем она сама попала в опасное положение вследствие контрманевра 1–й германской армии. Этой последней удалось выскользнуть из-под угрозы окружения и избежать разгрома. Подготовленный против нее союзниками маневр окружения не осуществился.
Отсюда следует само собой разумеющийся вывод [22], что «Марна» вовсе не является типичным случаем проявления флангового маневра в его «чистом» виде. Для «Марны» характерна, напротив, двойственность, отмеченная в приведенном выше определении Жоффра. Вторая стадия сражения в этом определении названа «расчленением неприятельского расположения». Автор одной английской работы [23]устанавливает, что «Марнская битва была an action of dislocation», т. е. процессом расчленения линии фронта. При этом указывается связь между первой и второй стадиями: вследствие удара по крайнему флангу, германское расположение вытянулось в его направлении, результатом чего явилась «the gap of dislocation», брешь, образованная расчленением. По определению официального французского труда, Жоффр «начал сражение маневром окружения, он закончил его маневром прорыва [24] ».
Лиддел Гарт разделяет эту теорию Марнской битвы [25], причем он, ссылаясь на Камона, видит в ней типичный наполеоновский маневр. Однако Лиддел Гарт, как и многие другие, механически переносит тактические категории в сферу совершенно иных современных оперативных масштабов [26]. То, что происходило в наполеоновских битвах на линии одной армии, занимавшей легко обозримое поле, нельзя переносить механически на гигантскую линию сражения пяти армий, протяжением в 250 км. Французская официальная история войны указывает, что только в начальном периоде войны и, в частности, на Марне «французы в первый раз получили в действительности опыт „войны армий“ [27], причем в примечании сказано, что „война армий еще только намечалась при Наполеоне I, и армии, сформированные в 1870–1871 гг., всегда действовали отдельно“ [28].
Наполеон никогда не имел против себя линии армий, вытянутой на 250 км. Впрочем, не совсем точно было бы сказать, что подобное развертывание нескольких армий совершенно отсутствовало в войнах прежних эпох. Схематически это имело место в ту эпоху в виде кордонного расположения армий. И уже тогда оно решительно осуждалось крупнейшими мастерами войны. „Неопытные генералы стремятся сохранить все“, — говорил Фридрих Великий [29], — и потому размещают войска повсюду». Наполеон по поводу расположения, занятою французскими войсками в войне в Испании в 1808 году, упрекал главный штаб за принятие «системы кордонов» [30].
Именно по такой кордонной системе располагались французские армии в первых войнах Великой французской буржуазной революции, когда еще не было опыта правильного использования новых массовых армий: в конце июля 1792 г. 106000 человек были разбросаны на северо-восточной границе на линии, длиной около 140 лье [31]. Подобным же образом располагались и армии коалиций. Жомини резко осуждал эту «кордонную систему Ласки» и требовал сосредоточения в этом случае атакующей массы против центра неприятельского расположения: «Если противник разделил свои корпуса на вытянутой линии с целью обороны, армия, как правило, для операции должна собрать свою массу в центре» [32]. Жомини гораздо правильней, конечно, выражает здесь наполеоновский принцип. В сражении 1796 г. на р. Минчо (после битвы при Лоди) ген. Болье расположился кордоном на правом берегу реки. Наполеон форсировал реку и прорвал австрийский центр. Говоря о действиях австрийского генерала, Наполеон писал: «Разбрасывая свою армию вдоль этой реки, он ослаблял себя» [33]. Сам Наполеон следующим образом излагал сущность своего маневра: «Когда с меньшими силами я находился перед противником более многочисленным, быстро сосредоточивая свою армию, я обрушивался, как молния, на один из его флангов и опрокидывал его; затем я использовал растерянность, которую этот маневр всегда производил в армии противника, чтобы атаковать его на другом пункте всеми моими силами».
Сен-Сир, говоря о расположении французской и австрийской армий на Рейне в 1800 г., дает следующие комментарии относительно такого кордонного расположения: «Крайняя длина линии, на которой были разбросаны обе армии, представляла огромные преимущества тому из двух генералов, кто способен был собрать в данном пункте наиболее быстро достаточные силы, чтобы раздавить противника» [34].
Читать дальше