Гюстав Коэн - История рыцарства во Франции. Этикет, турниры, поединки

Правда, в финале (как в литературе, так и в жизни) герой в конце концов вновь становится на путь истинный и возвращается на родину и в лоно церкви. Таков Изамбар, таким будет Рауль де Камбрэ, чью могилу монахи Сен-Жери де Камбрэ будут подновлять и с гордостью показывать.

Рауль де Камбрэ, герой поэмы, носящей его имя (и тоже датируемой XI в.), предстает как воплощение безумия, против которого постепенно и были сформулированы законы рыцарства. Лишенный королем Людовиком своих владений, Камбрэ и прилежащей области, он требует в качестве компенсации Вармандуа, которое ему дают при условии, что он сам завоюет его у четырех сыновей Герберта. Напрасно мать умоляет его ничего не предпринимать. Он бросается в монастырь Ориньи-Сент-Бенуат, настоятельница которого, Марсента, мать Бернье, «вскормленника» Рауля, выходит ему навстречу. Равнодушный к мольбам и одной и другого, Рауль ужинает на алтаре, разрушает монастырь и сжигает его монашек. Вот против таких насилий церковь и боролась, создавая рыцарство.

Казалось, ничто не предвещало, что юный Рауль, воспитанный Герри Белокурым, станет тем надменным, неукротимым, нечестивым и безумным, каким он предстает в поэме; человеком, который, связанный собственным словом и влекомый судьбой, продолжает амбициозное и отчаянное предприятие, сокрушая преграды, возводимые перед ним человеческими и божественными законами. Пример той самой сильной воли, эманацией которой и является рыцарство и которую оно в дальнейшем, сложившись в институт, направит на более достойные цели, нежели удовлетворение личного честолюбия и гордыни.

Однако в свой последний час Рауль, как и Изамбар, обратится к истине, взывая к Небесному Отцу (стих 3125), «который может все простить», и Пресвятой Деве (стих 3131):

Автор (предположительно Бертолле) открыто становится на его сторону:

Если героический эпос, родившийся из устной традиции, господствует в XI и в первой половине XII века, куртуазный роман, складывающийся во второй половине XII века, господствует до первой половины XIII века.

Он менее претендует на историчность, чем героический эпос (впрочем, такие претензии все-таки есть, поскольку король Артур, его центральная фигура, существовал в действительности, как и Карл Великий), тем не менее, несмотря на свой авантюрный характер и злоупотребление чудесным и фантастическим, представляет картину общества в те времена, когда рыцарство играло главную роль.

Выступая в Обществе истории права по теме судебного поединка у Кретьена де Труа, я услышал от моих коллег, что я представил им старейшее литературное свидетельство по данному вопросу; часто точно так же дело обстоит и в том, что касается рыцарства.

Можно отметить, что герой куртуазного романа всегда рыцарь (и никогда не простолюдин, не виллан, не купец, не ремесленник) и что через действие, часто абсурдное, он показывает, как должен вести себя рыцарь. Если принять высказывание Оскара Уайльда, что литература протягивает зеркало жизни или опережает жизнь, то есть предоставляет возможность найти у Кретьена де Труа, основателя французского, а через него и европейского романа, и у его последователей портрет идеального рыцаря, который служил образцом для реального рыцаря, особенно в отношениях с женщиной, играющей здесь роль первого плана, каковую за ней не признаёт героический эпос. Конечно, в «Песни о Гийоме» есть Гибурк – сильная женщина, но Роланд, умирая, даже не вспоминает свою невесту Альду, сестру своего соратника Оливье. В отдельной главе мы особо поговорим о роли женщины в жизни рыцарства.

Пока что речь идет о том, чтобы выделить в романах период примерно с 1160 по 1182 год – эпоху, когда над землей начал подниматься неф собора Парижской Богоматери, когда Французское королевство наслаждается относительным миром перед Третьим крестовым походом. Тем не менее рыцарство в этот период не бездействует, похоже, именно в это время внутри него выкристаллизовывается понимание его природы и значения его миссии.

В «Эреке и Эниде» перед рыцарством, как и в жизни, встает моральная проблема, более всего занимавшая Кретьена де Труа и являющаяся центральной идеей его творчества: конфликт между любовью и приключением. В эпоху, когда все мысли и пыл женщин были направлены на любовь, – это французское изобретение XII века, как остроумно выражался наш учитель Сейнобо, – они находят удовлетворение и видят смысл жизни в любовных победах. Когда такая победа одерживается, не в акте простого и полного духовного оммажа, пример которого провансальская поэзия дает замужней и уже удовлетворенной женщине, но в браке, который предпочитает северный реализм, она намеревается наслаждаться им так спокойно, как позволит жизнь. Но мужчина, со всем пылом желавший этой победы, наконец, одержав ее, не находит в ней полного счастья, и так будет всегда, потому что предназначение мужчины – приключения, которые он ищет, чтобы испытать свою доблесть и храбрость.