Юлиус Белох - Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Взгляды сторонников экономического подхода к исто­рии были весьма разнообразными. Прежде всего, среди них не было единства в том, что понимать под экономикой. Как известно, слово „экономика" имеет несколько значений. В самом широком смысле под экономикой понимают общест­венное производство, как оно существует в том или ином конкретном отдельном обществе (=социоисторическом ор­ганизме) [8] О понятии социоисторического организма см.: Семенов Ю.И. Философия истории: общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней. М., 2003. С.15—35. в целом, в единстве всех его сторон и моментов, включая технику и технологию разных отраслей хозяйства, их взаимосвязь и взаимоотношения, уровень производи­тельности и формы организации труда, и, наконец, общест­венные отношения по производству. Именно такой смысл нередко вкладывают в это слово, когда говорят об экономике той или иной страны.

В более узком смысле под экономикой понимают орга­низацию, структуру или состояние той или иной отрасли производства или вообще формы хозяйственной деятельно­сти. Именно такой смысл вкладывают в данный термин, ко­гда говорят об экономике сельского хозяйства, экономике транспорта и т.п. И, наконец, под экономикой можно пони­мать существующую в обществе систему социально-экономических, производственных отношений.

Сторонники упомянутой выше четырехчленной схемы периодизации истории человеческого общества имели в ви­ду прежде всего формы хозяйства. С каждой такой формой они связывали определенные отношения собственности и структуры власти. Дальше они не шли. Поэтому, когда перед ними возникал вопрос о причинах смены форм хозяйства, то многие из них склонялись к демографическому детерминиз­му. РДжонс, говоря о том, что экономика определяет форму общества, имел в виду прежде всего систему социально-экономических отношений. Но ответить на вопросы, почему в обществе существуют именно такие, а не иные экономиче­ские отношения, и почему происходит смена систем социаль­но-экономических отношений, он не смог. Сторонники историко-экономического направления в большинстве случаев под экономикой, если не теоретически, то практически пони­мали прежде всего систему социально-экономических отно­шений. В ней они искали ответы на мучившие их вопросы.

Одни из них прямо заявляли о том, что экономический фактор является определяющим в истории. Их с полным правом можно назвать экономическими детерминистами. К числу их прежде всего относятся английский историк Джеймс Торольд Роджерс (1823—1890), перу которого при­надлежат такие выдающиеся работы, как „История земледе­лия и цен в Англии" (Т. 1—8. 1866—1888), „История труда и заработной платы в Англии с XIII по XIX в." (1884), „Эко­номическая интерпретация истории" (1888), „Индустриаль­ная и коммерческая история Англии" (1891).

„Труды, подобные предпринятому мною, — писал он в предисловии к первому тому „Истории земледелия и цен в Англии", — весьма существенны для экономической интер­претации истории, которое, я смело берусь утверждать это, имеет первостепенное значение для понимания прошедшего, все равно идет ли речь о юридических древностях, диплома­тических интригах или военных походах. Немного можно насчитать таких событий в истории, на которые не был бы пролит яркий свет с помощью фактов, составляющих пред­мет изучения одних лишь экономистов" [9] Rogers J.E.T. A History of Agriculture and Prices in England. Vol.1. Oxford, 1866. P.VI.

Таких же взглядов придерживался его соотечественник Уильям Джеймс Эшли (1860—1927), среди трудов которого особо выделяется „Экономическая история Англии в связи с экономической теорией" (1886; рус. пер.: М., 1887). Но, под­черкивая огромную роль экономики, эти ученые так и не смогли создать сколько-нибудь стройной концепции истори­ческого развития. Не смогли этого сделать и те историки, которые прямо называли себя „экономическими материали­стами"

Другие сторонники историко-экономического направ­ления, практически исходя в своих исследованиях из поло­жения о примате экономики, в то же время никогда его не прямо не провозглашали и не обосновывали. Наоборот, не­которые из них даже объявляли себя приверженцами плюра­листического, т.е. многофакторного, подхода к истории, ко­торый выражался в признании существования нескольких одинаково важных факторов исторического развития. По­этому от них еще труднее, чем от первых, можно ожидать создания сколько-нибудь последовательной концепции ис­торического развития.