Юлиус Белох - Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Эсхил. Персы. 386—423. (Персы: трагедия Эсхила /пер. В.Г.Аппельрот. М„ 1888. С.136—138).

Пошлина в 2%, взимавшаяся с ввозимых и вывозимых товаров в Пирее, вскоре после 400 г. давала чистого дохода 30-36 тал. что соответствует стоимости оплаченных товаров в 1500-1800 тал. Если мы прибавим к этому расходы по взиманию пошлин, контрабанду, предметы, ввозимые беспошлинно и т.п., то получим, по меньшей мере, вышеприведенную сумму.

По указаниям Фукидида относительно боевых сил Аттики в 431 г., количество граждан должно было составлять тогда около 30 тыс. следо­вательно, все гражданское население — около 100 тыс. человек; сюда нужно прибавить 30 тыс. метеков и, круглым числом, 100 тыс. рабов.

329

При экспедициях в далекие моря плата была, конечно, выше; так, в 415 г. афиняне платили каждому гребцу снаряженного в Сицилию флота драхму в день.

Афины имели предместья за стенами города, как, например, внеш­ний Керамейк, но зато очень значительная часть окруженной стенами площади, особенно в Пирее, оставалась незастроенной.

Позже пенсия была увеличена, очевидно, потому, что в IV веке це­ны возросли и на один обол невозможно было прожить.

Так думали уже Аристофан, Андокид и позже Эфор. По моему мнению, другими мотивами невозможно объяснить политику Перикла. Высказанное недавно мнение, будто Перикл вызвал войну с целью приоб­рести Мегару, напоминает рассказ о том крестьянине, который поджег свой дом, чтобы прогнать из него клопов; разница лишь в том, что кресть­янин по крайней мере избавился от клопов, а Афины все-таки не приобре­ли Мегары. Поклонники Перикла, культ которого до сих пор процветает, не могут, конечно, допустить, чтобы великий государственный человек Афин вызвал Пелопоннесскую войну ради своих личных интересов. Фу­кидид был менее щепетилен; он считал вполне естественным, что госу­дарственный человек руководится эгоистическими мотивами, и сообразно с этим приписывал подобные побуждения даже людям, наиболее возбуж­давшим его удивление, например Брасиду, Никию, Фриниху.

407

Улица служила отхожим местом; в Фивах, изобиловавших садами, по преданию, подле каждого дома лежала навозная куча.

Это государство обнимало приблизительно нынешнюю Болгарию с Восточной Румелией и турецкий вилайет Адрианополь.

Демокрита упрекали в том, что он не связал научным образом сво­ей этической системы со своей физикой: другие считали возможным дока­зать существование этой связи. Как то, так и другое неверно; что общего между естественно-научной системой, как атомистика, и этикой? Только одно неизбежно вытекало из естественно-научного мировоззрения Демок­рита, — необходимость создать автономную этику, в которой божествен­ная санкция не играла бы никакой роли. И именно потому, что он поста­вил себе эту задачу, он является — по крайней мере для нас, до которых не дошли этические сочинения Протагора, — основателем научной этики.