Джон Норвич - Расцвет и закат Сицилийского королевства. Нормандцы в Сицилии. 1130–1194

Возможно, перемена в настроениях Конрада была вызвана чудесным происшествием, случившимся за два дня до этого, когда Бернар, войдя в Шпеерский собор в день Рождества, трижды пал ниц перед статуей Пречистой Девы, и та приветствовала его в ответ.

Так пишет сэр Стивен Рансимэн в «Истории Крестовых походов», т. II, с. 268. Епископ был прежде приором Клерво – факт, который позволял ему, по свидетельству Иоанна Солсберийского, претендовать на особый статус при короле на основании того, что Бернар поручил Людовика его советам. Над его напыщенностью постоянно издевался епископ Арнульф из Лизьё, самый мирской из прелатов, который утверждал, что Годфрид похож на кипрское вино, сладкое на вкус, но смертоносное, если его не разбавить водой.

Оттон Фрейзингенский утверждает, что Корфу был захвачен благодаря старому трюку с обманной похоронной процессией, но Оттон мало что знал о византийских делах, а вариации этой истории слишком часто встречаются в средневековых хрониках, чтобы им верить.

Тот факт, что о разграблении нормандцами Афин упоминается только в западных источниках, заставил некоторых исследователей усомниться, имело ли место в действительности это нападение. Недавние раскопки в Агоре, однако, подтверждают свидетельства хронистов.

Еврейский путешественник Вениамин из Туделы, посетивший Фивы примерно через двадцать лет после рейда Георгия, отмечает, что в городе живут две тысячи евреев. «Они, – пишет он, – самые искусные мастера в изготовлении шелка и пурпура во всей Греции».

Сообщение о том, что корабли были столь перегружены добычей, что ушли в воду до третьего ряда весел, должно напоминать нам о том, с какой осторожностью следует относиться к любым описаниям, когда мы имеем дело с хронистами, наделенными богатым воображением.

Лучший нормано-сицилийский экземпляр, существующий ныне, – мантия Рожера II – находится ныне в историко-искусствоведческом музее в Вене. Она из красного шелка, вышита золотом, с изображением тигров, охотящихся на верблюдов. Арабская надпись сообщает, что это продукция Тираза из Палермо 528 г. Хиджры (1133 г.).

Все эти торжества несколько омрачали жестокие опасения многих византийцев по поводу судьбы греческой принцессы, отданной на милость франкским варварам. Сэр Стивен Рансимэн («История Крестовых походов», т. II) цитирует поэму, адресованную ее матери, где о принцессе говорится, что она «принесена в жертву западному зверю».

Позже, чтобы придать больший вес претензиям Рожера на законность его царствования, возникла история, что сам Людовик повторно короновал его в Потенце. Хотя это явная фальшивка, она вошла в состав одной из многочисленных интерполяций в хронику Ромуальда из Салерно.

Размышления. II, i.

Быть может, не совсем уместно, но нестерпимо хочется сравнить замысел Второго крестового похода и Суэцкой операции, осуществленной восемь веков спустя (1956 г.).

Иоанн Солсберийский. История понтификов. Гл. 33–34. Паллий представлял собой ленту из белой шерсти двух ягнят, словленных в День святой Агнессы в церкви Святой Агнессы. Концы ленты были скреплены, и она была украшена шестью черными крестами. Папа носил паллий на плечах и даровал его архиепископам и митрополитам, по их просьбе, как дозволение выполнять некие особые функции.

Описание папских легатов у Иоанна Солсберийского заслуживает того, чтобы его процитировать. «Иордан (из монастыря Святой Сусанны) использовал членство в Картезианском ордене как оправдание для собственной ничтожности. По скупости он носил грязные одеяния и был суров в словах и манерах; хотя поскольку подобное тянется к подобному, он стал мажордомом папы. Октавиан (из Святой Цецилии, будущий антипапа Виктор IV), хотя и более благородный, лучших манер и более щедрый, был горд и напыщен, льстил немцам и искал расположения римлян – которого он никогда не добился. И хотя папа поручил им действовать заодно, они сразу же начали спорить, и чем дальше, тем больше… Ссорясь из-за всего, они вскоре сделали церковь предметом насмешек… Жалобщики, стекавшиеся толпами к папскому двору, заявляли, что эти двое баламутят церкви, как люди баламутят ульи, когда хотят добыть меда».

Это описание поэта-хрониста Годфри из Витербо правдиво, возможно, более, чем автор осознавал. Сенека занимал пост советника Нерона, что довело его до самоубийства; Парис потерпел в конечном счете неудачу в своей любви; Гектор был героем, но бежал.