Рутгер Брегман - Утопия для реалистов - Как построить идеальный мир

Исследователи Королевской комиссии винили базовый доход в демографическом взрыве, снижении зарплат, возросшем аморальном поведении — то есть в полной деградации английского рабочего класса. Однако, писали они, к счастью, как только базовый доход был отменен:

Бедные вновь начали трудиться;

Они выработали «привычку к бережливости»;

«Потребность в их труде» возросла;

Оплата их труда «в общем улучшилась»;

Они стали реже вступать в «неосмотрительные и несчастливые браки»;

Их «моральное и общественное поведение улучшилось во всех смыслах» [142] "Report from His Majesty's Commissioners for Inquiring into the Administration and Practical Operation of the Poor Laws" (1834), c. 257–61 http://www.victorianweb.org/history/poorlaw/endallow.html .

Это был первый случай, когда правительство осуществило систематический сбор данных для принятия сложного решения. Поэтому весьма популярный и одобренный в обществе отчет королевской комиссии долго считался авторитетным источником в нарождающихся тогда социальных науках.

Даже Карл Маркс основывался на нем, проклиная спинхемлендскую систему в своем главном труде, «Капитале» (1867), 30 лет спустя. Он писал, что наниматели воспользовались помощью бедным для максимально возможного снижения оплаты труда и возложения ответственности на местное правительство. Подобно своему другу Фридриху Энгельсу Маркс видел в законах о бедноте пережиток феодального прошлого. Для освобождения пролетариата из оков бедности нужна была революция, а не базовый доход.

Критики Спинхемленда добились своего; и левые, и правые считали его ошибкой истории. Даже в XX в. такие видные мыслители, как Иеремия Бентам, Алексис де Токвиль, Джон Стюарт Милль, Фридрих Хайек и, главное, Карл Поланьи, осуждали эту систему [143] Однако Поланьи придерживался иного взгляда на этот кажущийся провал. Он полагал, что спинхемлендская система привела к снижению оплаты труда, подорвав общественную деятельность рабочих . Спинхемленд стал хрестоматийным примером правительственной программы, которая, несмотря на благие намерения, ведет в ад.

Но это еще не вся история.

В 1960-1970-х гг. историки снова взглянули на отчет королевской комиссии о Спинхемленде и обнаружили, что большая часть текста в нем была написана еще до того, как были собраны какие бы то ни было данные. Из распространенных опросников лишь 10 % были заполнены. Более того, вопросы в них были наводящими, с заранее заданными вариантами ответов. Среди респондентов почти не было получателей помощи. Свидетельства, если их позволительно так называть, поступали по большей части от местной элиты, особенно духовенства, на чей взгляд бедняки лишь становились все подлее и ленивее.

Отчет королевской комиссии, в основном сфабрикованный, стал основой нового драконовского закона о бедняках. Говорят даже, что у секретаря комиссии Эдвина Чедвика «план сложился в голове» еще до начала исследования, но ему хватило хитрости сначала найти ему обоснование. Чедвику также посчастливилось иметь «восхитительную способность» добиваться от свидетелей тех слов, которые были ему нужны, совсем как «французский повар может сделать прекрасное рагу из пары ботинок», если верить его коллегам по комиссии [144] Boyd Hilton, "A Mad, Bad & Dangerous People? England 1783–1846" (2006), c. 594 .

Авторы отчета почти вовсе не озаботились анализом данных, хотя и воспользовались «сложной структурой приложений для придания веса своим “открытиям”», отмечают два современных исследователя [145] Fred Block and Margaret Somers, "In the Shadow of Speenhamland: Social Policy and the Old Poor Law," Politics &Society (June 2003), c. 287. . Их подход кардинально отличался от того, который применялся в ходе экспериментов в США и Канаде в 1960 — х и 1970-х гг. (см. главу 2). Эти эксперименты были дотошными и новаторскими, но почти не оказали влияния, в то время как отчет королевской комиссии являлся подделкой, но умудрился изменить курс президента Никсона полтора века спустя.

Еще одно, более недавнее, исследование показало, что спинхемлендская система на самом деле дала положительные результаты. Мальтус ошибался насчет демографического взрыва, который объяснялся главным образом растущим спросом на детский труд. В то время дети были своего рода ходячими копилками, а их доходы — некими пенсионными программами родителей. Даже сегодня, как только популяция освобождается от бедности, рождаемость в ней падает, и люди находят другие способы вложения в свое будущее [146] Например, в Бангладеш в 1970 г. женщины рожали в среднем по семь детей, из которых четверть не доживала до пятилетнего возраста. Сегодня бенгальские женщины рожают по два ребенка, а детская смертность снизилась до 4 %. Везде в мире, как только снижается бедность, падают показатели детской смертности, а рост численности населения замедляется. .