Рутгер Брегман - Утопия для реалистов - Как построить идеальный мир

Гены не переделать. А бедность можно устранить.

Мир без бедности — возможно, самая старая утопия из всех. Но любому, кто относится к этой мечте серьезно, неизбежно предстоит столкнуться с несколькими сложными вопросами. Почему бедные чаще совершают преступления? Почему они более подвержены ожирению? Почему они употребляют больше алкоголя и наркотиков? Короче, почему бедные принимают так много дурных решений?

Грубо? Возможно, но давайте взглянем на статистику: бедные больше занимают, меньше откладывают, больше курят, меньше занимаются спортом, больше пьют, едят менее здоровую пищу. На тренинг по управлению собственными финансами бедный запишется в последнюю очередь. Бедные зачастую пишут худшие заявления о приеме на работу и приходят на интервью в самом непрофессиональном виде.

Премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер однажды назвала бедность «дефектом личности» [101] Richard Dowden, "The Thatcher Philosophy", Catholic Herald (December 22, 1978) http://www.margaretthatcher.org/document/103793 . Хотя и немногие политики заходят так далеко, идея, что ответственность за решение проблемы бедности лежит на самих бедных людях, не нова. От Австралии до Англии и от Швеции до США укоренилось представление о том, что человек должен преодолеть свою бедность сам. Конечно, правительство может стимулировать движение неимущих в правильном направлении — политикой, поощряющей осознанность, штрафами и, самое главное, образованием. На самом деле если что — то и считается панацеей от бедности, то это диплом об окончании высшей школы (а еще лучше — степень выпускника колледжа).

Но есть ли что-то еще?

Что, если бедные в самом деле не могут помочь себе сами? Что, если все эти стимулы, все сведения и образование им как с гуся вода? И что, если эти благонамеренные подталкивания лишь ухудшают ситуацию?

Это суровые вопросы, но их задает не кто попало, а Эльдар Шафир, психолог из Принстонского университета. Он и Сендил Муллайнатан, экономист из Гарварда, недавно представили новую революционную теорию бедности [102] Sendhil Mullainathan and Eldar Shafir, "Scarcity: Why Having Too Little Means So Much" (2013) . В чем суть? В контексте.

Шафир не скромен в своих стремлениях. Он хочет ни много ни мало основать новую область научного исследования — науку о дефиците. Но разве у нас ее еще нет? Экономика? «Мы постоянно слышим это, — смеялся Шафир, когда мы впервые встретились в амстердамском отеле, — но я интересуюсь психологией дефицита, которая на удивление мало исследована».

Для экономистов вокруг дефицита вертится все — в конце концов, даже богатейший мот не может купить всего. Однако восприятие нехватки неоднородно. Чувство, порожденное незаполненностью времени, отличается от чувства, возникающего из — за перегруженного рабочего дня, и оно не безобидно и не малозначительно. Дефицит выводит психику из равновесия. Люди ведут себя иначе, когда им кажется, что чего — то недостаточно.

И не важно, о чем именно идет речь. Слишком мало времени, денег, дружбы, еды — все это вносит вклад в «ментальность дефицита». У этого вида менталитета есть свои преимущества: люди, ощущающие нехватку чего — либо, хорошо справляются с краткосрочными задачами. Бедняки обладают невероятной способностью сводить — в краткосрочной перспективе — концы с концами, точно так же, как руководители предприятий умеют добиваться завершения сделки.

Но все же изъяны «ментальности дефицита» перевешивают ее достоинства. Дефицит вынуждает концентрировать внимание на том, с чем связана нехватка: на встрече, начинающейся через пять минут, или счетах, которые следует оплатить завтра. Долгосрочным стратегиям просто не остается места. «Дефицит поглощает вас, — объясняет Шафир, — вы больше не можете сосредоточиться на других вещах, которые для вас тоже важны».

Представьте себе новый компьютер, выполняющий сразу десять сложных программ. Он работает все медленнее, совершает ошибки и в конце концов зависает — не потому, что это плохой компьютер, а потому, что ему приходится делать слишком много всего сразу. Бедняки сталкиваются с аналогичной проблемой. Они принимают плохие решения не потому, что сами они дурные, а потому, что они живут в таком контексте, в котором любой будет принимать дурные решения.

Ответы на вопросы вроде «Чем мы будем обедать?» и «Как дожить до конца недели?» забирают часть ключевого ресурса. Шафир и Муллайнатан называют его ментальной пропускной способностью. «Если вы хотите понять бедных, вообразите себе, что ваш разум находится совсем в другом месте, — пишут они. — Самоконтроль представляется чрезвычайно сложной задачей. Вы легко отвлекаетесь и выходите из себя. И это происходит каждый день». Так дефицит (времени или денег) ведет к немудрым решениям.