Вольфганг Руге - Как Гитлер пришел в власти - Германский фашизм и монополии

Эта ведшаяся для обмана масс игра в мнимую революционность могла выйти из-под контроля и впрямь толкнуть их на сторону революционных сил. Признание на словах справедливости даже минимальных социальных требований трудящихся могло при определенных обстоятельствах обострить понимание ими существа социальных проблем и дать им осознать, что только подлинно социалистическое рабочее движение действительно защищает их интересы.

Призывая к свержению республики, реакция тем самым невольно ослабляла доверие к государственной власти вообще, ставила под вопрос самое существование буржуазного государства как такового, служителями которого стали теперь и многие кайзеровские чиновники и офицеры, нередко вдохновлявшие праворадикальных демагогов. Антикапиталистически подаваемый антисемитизм в сочетании с демагогическим обличением банковских плутократов, акционерных компаний и спекулянтов вопреки поле реакционеров мог усилить ненависть и к вполне «арийским» капиталистам, т. е. обратить народный гнев против закулисных вдохновителей самих этих демагогов.

«Пангерманские» подстрекатели и милитаристские путчисты-заговорщики ясно сознавали возможное угрожающее системе побочное воздействие развернутой ими травли Веймарской республики, евреев и плутократии. Они постоянно старались заполучить информацию о том, какой резонанс вызывает праворадикальная агитация. Капитан Майр требовал от своих людей внедряться и в реакционные организации, чтобы наблюдать за настроениями в них.

Так один из осведомителей капитана Майра, по фамилии Гитлер, по прямому указанию своего начальника, а быть может, как гласит другая версия, и по собственному почину 12 сентября 1919 г. очутился на очередном собрании членов ДАП в мюнхенской пивной «Штернэккеброй».

В тот вечер здесь выступал недавно обанкротившийся мелкий фабрикант Готфрид Федер — в нем Гитлер сразу же признал «доцента» со своих курсов. Оратор говорил о необходимости «рвать цепи процентной кабалы». Преподнесенная под этим лозунгом «теория» насчет «созидающего» и «загребающего прибыли» капитала хотя и могла произвести впечатление на невежественных представителей средних слоев (которые, возможно, на себе испытали бремя долговых процентов и закладных), но даже с точки зрения любой мало-мальски серьезной буржуазной политэкономии представляла собой редкостную чушь. Недаром ставший впоследствии самым рьяным официальным поборником этой «теории» имперский руководитель пропаганды Йозеф Геббельс отзывался о ней и о требовании «рвать цепи процентной кабалы» с циничным презрением. «Что значит: рвать? — высказался он однажды с глазу на глаз. — У того, кто вынужден читать сей федеровский бред, это вызывает именно рвоту» 8.

На Гитлера, которому не хватало элементарных социально-экономических знаний, гротескная нелепость «откровений» Федера (ставшего впоследствии официальным теоретиком НСДАП в области экономики) произвела, как он поведал в «Майн кампф», сильное впечатление. Чутьем демагога он уловил их пропагандистскую применимость. Хотя реферат Федера не дал ему повода для полемики, Гитлеру надо было обязательно выступить: за это ему и платили деньги. К тому же, подвизаясь в последние месяцы в казармах, он уверовал в свой ораторский дар и просто-таки жаждал всеобщего внимания и аплодисментов. К счастью для Гитлера, выступивший в прениях профессор Бауман обронил несколько слов, которые можно было истолковать как дань баварскому сепаратизму, за что будущий нацистский главарь тут же и уцепился. В длившейся четверть часа громоподобной речи он атаковал баварский сепаратизм, упрекнул немцев в недостатке чувства взаимной общности, а затем перешел к высокопарным разглагольствованиям о необходимости создания «великой Германии».

Через несколько дней пятеро членов руководящего комитета ДАГТ во главе с Дрекслером прислали Гитлеру, к его собственному удивлению, открытку с уведомлением, что он принят в их партию. Как и положено платному осведомителю, он запросил разрешения у своего начальника. «Прошу господина капитана, — писал Гитлер Майр\ 3 октября 1919 г., — разрешить мне вступить в этот ферайн или партию» 9. Он явно надеялся отличиться этим среди своих коллег-шпиков и постарался убедить Майра в полезности дрекслеровской организации.

Майр приказал Гитлеру стать членом ДАП, а затем добиться кооптации в ее руководящий комитет. Одновременно Майр направил в эту партию и другого однокашника Гитлера по рейхсверовским курсам — Германа Эссера, считавшегося ловким журналистом, а также еще несколько военнослужащих рейхсвера. Среди них был и бывший фельдфебель той части, в которой некогда служил Гитлер, — Макс Аманн, ставший впоследствии управляющим делами НСДАП. Получив задание «взять на буксир» пока еще весьма жалкую партию, пришельцы образовали в ней наиболее активную фракцию «солдат-фронтовиков».