Макс Галло - Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934

На третьем этаже в приемной кабинета Вагнера находится заспанный обергруппенфюрер СА Шнейдгубер. Увидев Гитлера, он поднимает было руку для приветствия, но фюрер бросается к нему, вытянув руки, словно хочет схватить его. Шнейдгубер отшатывается, а фюрер кричит: «В тюрьму его!» Лицо Гитлера дергается, но он продолжает кричать, пока обергруппенфюрера не утаскивают в мюнхенскую Штаделхеймскую тюрьму.

«Предатели!» – кричит Гитлер. Все молчат. В углу кабинета Геббельс и Вагнер составляют списки людей, которые должны быть арестованы. Вагнер лично звонит группенфюреру СА Шмидту и приказывает ему немедленно явиться в министерство внутренних дел, где его ждет фюрер. Гитлер молча меряет шагами комнату, перед ним все расступаются. В кабинете собралось около тридцати человек. Их нервные, но решительные лица создают атмосферу невыносимого напряжения. Министерство внутренних дел – небольшой островок кипучей деятельности. У входа в него стоит несколько машин.

Через несколько минут в кабинет входит Шмидт. Гитлер подходит к нему и, не дав произнести ни слова, срывает с него погоны. «Вы арестованы. Предатель! Вы будете расстреляны!» На лице Шмидта выражение крайнего изумления. Лица собравшихся, с застывшими на них улыбками, полны страха, смешанного с радостью от сознания того, что они приняли правильную сторону и смерть им не грозит. «Вы будете расстреляны!» Эти слова звучат в ушах Шмидта по дороге в тюрьму.

Коричневый дом закрыт для выхода. Нескольких штурмовиков, которые хотели уйти, решительно втолкнули назад – без грубости, под объяснения часовых: «Это приказ фюрера». В огромных, продымленных насквозь комнатах с низкими потолками просыпаются ночевавшие здесь штурмовики. Слышен шум голосов, раскрываются окна. Небо над Мюнхеном стало голубым. Уже почти шесть часов. Мальчики из окрестных лавок поднимают железные решетки. Штурмовики, высунувшиеся из окна, замечают грузовики с полицейскими и эсэсовцами и понимают, что Коричневый дом окружен.

Примерно в то же самое время во внутренний двор мюнхенского вокзала въезжают грузовики рейхсвера. Покидать машины разрешено только сержантскому составу. Солдаты прибыли сюда в качестве подкрепления и вступят в действие только в том случае, если эсэсовцам потребуется помощь. Чернорубашечники заняли позиции на платформе. Первые чиновники, несущие в руках неизменные черные портфели и приехавшие в Мюнхен на работу, с изумлением глядят на эсэсовцев, задача которых заключается в том, чтобы перехватить руководителей СА еще на перроне.

Другие эсэсовцы собрались у министерства внутренних дел. Время от времени кто-нибудь из них или группа из двух или трех человек, сопровождаемые сотрудниками политической полиции Баварии, садятся в машины и быстро уезжают – команды убийц отправляются на поиски своих жертв.

Незадолго до шести часов солнце светит уже вовсю, позолотив верхние этажи зданий, но не разогнав серых теней, которые залегли на дне улиц. Адольф Гитлер выходит из министерства внутренних дел. Его кожаный плащ, затянутый ремнем, испачкан, шляпу он по-прежнему держит в руках. Движения его резки и отрывисты. Он поворачивает направо и налево голову, осматривая улицу, явно нервничая и словно опасаясь чего-то. Позади него идет Геббельс с бледным улыбающимся лицом. Эсэсовцы салютуют. Фюрер несколько мгновений раздумывает. Одни эсэсовцы реквизируют такси, другие садятся в оставшиеся служебные машины. Но Гитлер еще не дает сигнала к отправлению. На верхней ступеньке крыльца стоит Вагнер, скрестив на груди руки. Он остается в Мюнхене, чтобы контролировать ситуацию и предотвратить ответные действия СА. Кроме того, он должен отправить в тюрьму тех штурмовиков, которые заперты в Коричневом доме. Через несколько минут кортеж отъезжает, с машиной фюрера во главе.

В центре города уже кипит жизнь. Машины быстро проезжают по широкому проспекту Таль, приближаясь к улице, которая, миновав площадь Изар-Тор, приведет к мостам через Изар. В это время года вода в реке стоит еще высоко, мощное течение бьет об устои моста, образуя невысокие белые волны. Но вот мосты остались позади, и впереди лежит длинная прямая Розенхеймерштрассе, а километрах в пятидесяти к югу отсюда, на берегу Тегернзее, стоит пансионат «Ханзельбауэр», в котором спокойно спят Рем и его товарищи. Машины проезжают пригороды Мюнхена, и дорога вырывается на просторы полей. В отдалении виднеется темная стена леса, окутанная серым туманом.