Макс Галло - Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934

Карл Эрнст, бывший швейцар, возглавляющий берлинские СА, очень обрадовался известию об отпуске и пустился в разглагольствования о солнце, островах в океане, словно довольный нувориш. Он намеревался отправиться в свадебное путешествие; он только что женился, и Гитлер был свидетелем на его свадьбе. Эрнст собирался на Канарские острова и Мадейру. Он заказал билеты на пароход, отплывающий из Бремена в конце месяца. Группенфюрер Георг фон Деттен, руководитель политического отдела СА, планировал уехать в Бад-Вильдунген, маленький уютный курортный городок на Вильде, притоке Эдера. Здесь, в 150 километрах от Кельна, он займется лечением ревматизма. Другие собирались за границу; некоторые снимали дома и комнаты для своих семей. Получив эти известия, на Принц-Альбрехт-штрассе всполошились – если эти люди уедут, их невозможно будет обвинить в подготовке путча. Ловушка, тщательно подготовленная Гейдрихом, Гиммлером и Герингом и одобренная Рейхенау, не сработает, если штурмовикам дадут в июле возможность разъехаться по разным местам. Чтобы уничтожить СА, надо будет нанести удар до конца июня, а до наступления субботы 30 июня надо будет убедить Гитлера в необходимости такого удара.

Гейдрих и Гиммлер изучили все возможные варианты действий. Вечером в четверг 7 июня в штаб-квартиру гестапо был доставлен бюллетень Генерального штаба СА. Его должны были опубликовать через день или два (и в самом деле, он был напечатан в «Национал цайтунг» 10 июня). Первым его прочитал Гейдрих и тут же, словно гончая, почуявшая след, увидел, как можно будет использовать содержавшиеся в нем неосторожные заявления Рема, полные спеси и высокомерия.

«Я надеюсь, – писал Рем, – что 1 августа хорошо отдохнувшие штурмовики со свежими силами примутся за выполнение славной задачи, поставленной перед ними народом и Отечеством. Если враги штурмовиков считают, что они не вернутся из отпусков или вернутся не в полном составе, то пусть они тешатся этими иллюзиями столько, сколько им захочется. Придет день, и эти люди получат достойный ответ в той форме, в какой это будет нужно. Штурмовые отряды есть и будут судьбой Германии». Последняя фраза звучала как пощечина. Гитлеру не удалось переубедить Рема. Начальник штаба, боевой офицер, привыкший выражаться грубо и прямо, согласился лишь на перемирие. Он не собирается отказываться ни от одного из своих честолюбивых планов.

Вечером 7 июня черные машины гестапо остановились у входа в резиденцию Геринга. Одетый в белое, с кольцами, сверкающими на пальцах, широко расставив ноги, министр Геринг принял двух человек – Гиммлера, с невыразительным постным лицом, столь обычным среди фанатиков, и Гейдриха, тонкого и холодного. Они привезли с собой бюллетень Рема. Он слишком рано выдал свои намерения, этот болтливый авантюрист, торопливый и безрассудно храбрый солдат удачи.

Гитлер, погруженный в молчание, которое тревожило всех, ничего не сказал по поводу бюллетеня. Гиммлер, Гейдрих и Геринг продолжали собирать доказательства своей версии событий: закупки оружия, проблемы в Пруссии, спровоцированные СА, связи с Францией, со Шлейхером и Бредовом. Гиммлер вспомнил и о Грегоре Штрассере – он тоже был замешан в заговоре. Вернер фон Альвенслебен, президент «Херренклуба», в котором немаловажную роль играл Папен, поддерживает связь со всеми заговорщиками. Все было готово. Эрнст в Берлине, Хайнес в Силезии, Хайн в Саксонии, Хейдебрек в Померании – все эти генерал-лейтенанты СА намереваются свергнуть Гитлера. Полковник Юлиус Ул должен был убить фюрера.

Гитлер читал доклады, слушал рассуждения Гиммлера и Гейдриха, но никак не мог прийти к окончательному решению. Гейдрих, Гиммлер и Геринг были готовы расправиться с предателями, но канцлер Гитлер молчал.

Руководители Бендлерштрассе тоже были в тревоге. Они не могли понять, какую позицию займет Гитлер. Будет ли он выполнять условия Дойчландского пакта? Бломберг, Фрич и Рейхенау совещались между собой. Посланники относили письма в гестапо, а Рейхенау, генерал рейхсвера, не счел за унижение встретиться с Лутце и Гиммлером, а потом снова с Гиммлером на Принц-Альбрехт-штрассе. Автомобили гестапо часто видели стоящими рядом с машинами армейских генералов или генштабистов. В ночь на субботу 9 июня и в течение этого дня появился новый элемент – в здании на Бендлерштрассе неожиданно объявили боевую тревогу; на крыше министерства появились патрули, а вся улица и соседние набережные были забиты грузовиками с войсками. Приезжали машины и из гестапо. На следующий день газеты не поместили никакого сообщения об этом, но все считали, что дело приняло серьезный оборот. Армия опасалась внезапной атаки СА. В течение дня было несколько стычек между армейскими офицерами и штурмовиками. Офицеры и генералы ощущали растерянность – была затронута честь всей касты, ибо полиция установила, что фрейлейн фон Нацмер и фон Йена, а также фрау фон Фалкенхаун, родственницы известных генералов, оказались замешаны в деле о польском шпионаже. Сосновский, элегантный поляк, служивший когда-то офицером в немецкой армии, с помощью этих молодых дам, сотрудниц военного министерства, сумел ознакомиться с рядом секретных документов. Капитан рейхсвера, в чьем ведении они находились, покончил жизнь самоубийством, хотя не был ни в чем виноват, – у офицеров рейхсвера очень высоко развито чувство чести. СА могли использовать этот инцидент для дискредитации рейхсвера, для подстрекательства к бунту, что заставит Гитлера совершить непредсказуемые поступки.