Макс Галло - Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934

3. Третья группа деструктивных элементов состоит из тех людей, которые лишились в 1918 году своего положения и не смогли придумать ничего лучшего, чем стать революционерами. Поскольку они были участниками революции, то решили превратить ее в перманентное состояние. Мы все пострадали в те трагические дни, когда мы, дисциплинированные и верные долгу солдаты, столкнулись с мятежниками, которые хотели захватить власть. Нас всех воспитали в уважении к закону и подчинении представителям государства... Но мы не могли уважать этих узурпаторов. Наша честь требовала, чтобы мы отказались подчиняться им, и поэтому мы тоже стали революционерами. Но, даже будучи ими, мы не считали себя свободными от обязанности уважать естественные законы, налагаемые верховной властью на наш народ. Наконец, этот народ доверил нам государственную власть, и мы стали пожинать плоды четырнадцати лет борьбы. У нас не было иного выбора, как установить новый порядок, который был бы лучше того, который существовал до нас. Для нас революция – это не перманентное состояние...

Среди многочисленных документов, которые мне пришлось прочитать за последнюю неделю, мне попался дневник человека, который в 1918 году вынужден был нарушить закон и с тех пор жил в убеждении, что все законы, какими бы они ни были, надо уничтожить. Дневник произвел на меня гнетущее впечатление – его писал человек с психологией бунтовщика. Этот дневник помог мне ознакомиться с образом мыслей тех людей, которые, не признаваясь в этом даже себе, сделались нигилистами.

Неспособные к сотрудничеству, желающие занять положение в обществе вопреки существующему порядку, полные ненависти к властям, какими бы они ни были, многие из этих агитаторов, прирожденные бунтари, находились в наших рядах, пока мы боролись с прежними правительствами. Впрочем, многие из них еще задолго до 30 января отошли от нашего движения, главной особенностью которого была строжайшая дисциплина. У этих недисциплинированных людей была одна общая черта – они никогда не думали о немецком народе, их интересовала только борьба против закона и порядка...

В ходе следствия выяснилось, что среди некоторых высших офицеров СА существовали настроения, которые порождали самые серьезные опасения.

Были обнаружены и другие обстоятельства, после чего стало ясно, что все это тесно взаимосвязано:

1. В нарушение моего прямого приказа, а также обещаний, которые давал мне бывший начальник штаба СА Рем, в штурмовые отряды принимали тех людей, которые разрушали однородность состава этих отрядов.

2. Определенные представители высшей власти с течением времени стали считать второстепенным дело воспитания новых милиционеров в духе национал-социализма.

3. Естественная связь между партией и милицией постепенно ослабевала. Штурмовые отряды стали все сильнее отклоняться от того пути, который был им указан мною. Их стали использовать для выполнения других задач или ставить на службу совсем иным интересам, не имеющим ничего общего с интересами партии.

4. При назначении на руководящие должности лидеры СА стали руководствоваться чисто внешними соображениями. Большое число преданных делу партии ветеранов движения не получали продвижения по службе, зато те люди, которые присоединились к нам в 1933 году и которые не имели никаких заслуг перед партией, непонятным образом захватили многие руководящие посты. Часто достаточно было пробыть членом СА всего несколько месяцев, чтобы получить ответственную должность, до которой иной ветеран СА не мог дослужиться годами...

Руководство партии решило положить конец всем этим безобразиям, о которых я вам сообщил, что вызвало ожесточенное сопротивление со стороны начальника штаба СА. Он и его сподвижники требовали, чтобы ветераны нашей борьбы, многие из которых состоят в рядах нашего движения вот уже пятнадцать лет, а также те, кто представляет национал-социалистическую партию в руководстве рейха, предстали перед судами чести. А ведь всем известно, что эти суды в значительной степени состоят из людей, которые только недавно вступили в ряды нашей партии или вообще не состоят в ней...

В результате всего этого у нас с Ремом состоялся не один серьезный разговор. И во время них у меня впервые зародились сомнения в преданности этого человека...

Начиная с мая месяца у нас уже не оставалось сомнений, что начальник штаба СА Рем строит далекоидущие планы, которые, будучи реализованными, привели бы к серьезным переменам в стране.