Георг Конрат - Немецкие диверсанты. Спецоперации на Восточном фронте. 1941–1942

– Это не составит труда, – сказал я.

– Я бы сам хотел переговорить с руководством.

– Конечно, – ответил я. – Но сначала мы должны соединить вас со штабом.

Сейчас я в какой-то степени исполнял роль доверенного лица и очень надеялся, что мои слова звучат убедительно. Этот человек был настроен серьезно и явно демонстрировал хорошее знание своего дела, поэтому трудно было сказать, справятся ли ребята с ним. Очевидно, он отлично представлял, с кем собирается разговаривать. И опять мы находились в ситуации, которая могла обернуться не в нашу пользу. Я посмотрел на часы. Прошло двадцать минут с момента, когда самолеты последний раз поднимались в воздух. Быстро глянув на танк, я понял, что наш пулеметный расчет снова готов. Каким-то образом нам нужно было задерживать его в течение десяти минут. Я завел разговор о войне, стал интересоваться его мнением о французах и о том, что он думает о действиях англичан. Но он немедленно прервал меня и потребовал без отлагательства предоставить ему телефон. Я кивнул, одновременно посмотрев на часы. Мне удалось отвлечь его всего лишь на тридцать секунд. Оставив своих людей около грузовика, он нетерпеливо пошел звонить. Я плелся за ним сзади и, подойдя к связному, велел ему напрямую соединить с армейским штабом, сказав, что будет говорить капитан Поленко из 69-й дивизии. Связной, передав в точности мои слова, соединил его, только не со штабом, а с нашим человеком, находящимся на холме. Я просто давился от смеха. Этим ребятам смекалки было не занимать. Говоря громко и отчетливо, так, что даже мы с капитаном могли слышать, не напрягаясь, голос в трубке произнес:

– Извините, но вы не одни на линии. Ждите. Как только у меня появится возможность соединить вас, я перезвоню.

Подошедший Вилли услышал последние слова и незаметно толкнул меня локтем в ребра. Каких же усилий нам стоило сдержать смех. Поленко, наоборот, все больше и больше приходил в ярость. Он пошел обратно к грузовику и хлопнул дверью:

– Надеюсь, линия не будет занята слишком долго!

Оставалось три минуты до того, как истечет полчаса. Длинная колонна автомашин проехала мимо нас в сторону фронта. Про себя я ругался на чем свет стоит по поводу того, как долго еще они будут ехать. Когда самолеты в очередной раз соберутся открывать пальбу, они могут зацепить и нас. Осталось две минуты. Я только надеялся, что ребята не начнут звонить. Одна минута. Я видел, что Поленко уже готовится выскочить из машины и снова подойти ко мне, поэтому я сам пошел к связному и громким голосом сказал, чтобы он попробовал поторопить их. Он принялся устанавливать связь. Полчаса истекло. Я нетерпеливо посмотрел в небо. Нам просто повезло, что самолеты не взлетали пять минут назад. Автомобильная колонна исчезла далеко впереди, и к этому моменту дорога снова была совершенно чистой. Даже пехотинцы скрылись из вида. Сейчас наступило самое подходящее время. Уже прошло две лишних минуты. Но ничего не послышалось. Я решил рискнуть и подождать еще три минуты. Если и тогда ничего не произойдет, нужно было придумывать какой-то выход из положения. Если тянуть слишком долго, Поленко сможет что-то заподозрить, если уже не начал догадываться.

Я кинул мимолетный взгляд на танки. Ребята все так же находились в боевой готовности, но по их виду я заметил, что они начинают раздражаться. Бок, Вилли и другие дружно глядели в небо. Закончилась четвертая минута, пошла пятая. Безнадежность нашего положения становилась все явственней. Затем внезапно откуда-то из-за горизонта снова донесся гул самолета, палящего по дороге из пушек. На этот раз оба наших танка выстрел за выстрелом начали обстреливать самолет из пулемета, но очень осторожно, так, чтобы случайно его не сбить. Самолет развернулся и полетел в обратную сторону. Пилот, должно быть, догадался, что по какой-то важной причине мы вынуждены так себя вести, поэтому следующие десять минут он носился над окружавшей нас территорией, сметая все на дороге. Каким нужно было быть простаком, чтобы не догадаться, кто мы и почему нас не сбивает вражеский бомбардировщик. Но все лежали, спрятавшись в высокую траву, совершенно забыв о нас. Заходя на последний круг, пилот совсем низко опустил самолет, пролетев почти над нашими головами, выпуская снаряды так близко к нам и к танкам, что чуть было не зацепил нас. Но это был всего лишь мини-спектакль. После чего самолет исчез из вида.

В очередной раз дорога стала оживать. Машины, которые не задело снарядами, одна за другой шли мимо нас, но некоторые сворачивали с дороги. Мертвых пехота растаскивала по обочинам.