Бэзил Лиддел Харт - Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии

Первоначальный план, разработанный Генеральным штабом под руководством Гальдера, был в основном аналогичен плану 1914 года, но имел не столь далеко идущие цели. Основные силы должны были сосредоточиться на правом крыле. Группа армий «Б» под командованием Бока должна была наступать по территории Бельгии, а группе армий «А» под командованием Рундштедта, расположенной в центре перед Арденнами, предстояло сыграть второстепенную роль. Группа армий «Ц» под командованием Лееба, находящаяся слева, проводила ложный маневр против французских армий на линии Мажино. В распоряжении Бока были 18, 6 и 4-я армии (в таком порядке они располагались слева направо). Рундштедт командовал 12-й и 16-й армиями, Лееб – 1-й и 7-й армиями. Представляется важным тот факт, что основные танковые силы были сосредоточены у Бока для нанесения главного удара. У Рундштедта, имевшего задачу продвинуться до Мааса и тем самым прикрыть левый фланг армий Бока, танков не было.

В январе армии Рундштедта были усилены одним танковым корпусом, и доля их участия в выполнении общего плана несколько возросла. Теперь его армиям предстояло перейти Маас и создать за ним широкий плацдарм, лучше прикрывая фланг армий Бока. Однако это изменение не было значительным – основной удар все еще предусматривался на правом крыле.

Сейчас не приходится сомневаться, что если бы этот план был претворен в жизнь, то не имел бы решающего значения. На направлении главного удара немецких армий были сосредоточены лучшие французские части, а также британская армия. Наступление немцев встретило бы упорное сопротивление. Даже если бы немцам удалось прорвать фронт в Бельгии, войска союзников просто отошли бы на хорошо укрепленные позиции в Северной Франции, тем самым оказавшись ближе к базам.

История о том, как менялся план немецкого наступления, представляется чрезвычайно удивительной. Мне удалось отследить ее постепенно и далеко не сразу. С самого начала немецкие генералы охотно делились со мной сведениями о военных операциях – профессиональная объективность была характерной чертой этих людей. Как оказалось, многие из них читали мои военные труды, вероятно, поэтому они охотно обменивались со мной мнениями по тем или иным вопросам. Они достаточно откровенно высказывали свое мнение о нацистских лидерах, к которым относились крайне отрицательно. В отношении Гитлера они поначалу проявляли сдержанность. Было очевидно, что одни все еще находились под влиянием этой гипнотической личности, другие его боялись, поэтому даже воздерживались от упоминания его имени. И только когда генералы убедились, что Гитлер мертв, они стали говорить более свободно и даже критиковать его действия. Особенно критичным был Рундштедт. Однако они все еще стремились, и это было совершенно естественно, по возможности скрыть разногласия в своих собственных рядах. Поэтому прошло довольно много времени, прежде чем я узнал правду о блестящем ударе, сокрушившем Францию.

Новый план был задуман генералом фон Манштейном, который в то время был начальником штаба у Рундштедта. Он считал, что существующий план слишком очевиден и является повторением прошлого – поэтому чего-то подобного ожидает верховное командование союзников.

Если союзники введут войска в Бельгию, последует столкновение лоб в лоб, которое не может принести решающих результатов. К тому же придется иметь дело с британской армией, которую Манштейн считал более сильным противником, чем французская. Более того, немецким танковым силам, от которых по большей части зависит успех операции, предстояло двигаться по территории Бельгии, которая, хотя и является равнинной, изобилует бесчисленными реками и каналами. Это препятствие нельзя сбрасывать со счетов, поскольку слишком многое зависит от скорости.

Итак, Манштейн замыслил план перенести направление главного удара в Арденны. Он утверждал, что противник не будет ожидать танкового удара с этой стороны, поскольку не сможет предположить, что в столь тяжелых условиях будут использоваться танки. Но для немецких танковых частей такой прорыв вполне реален, потому что серьезного сопротивления здесь не будет. После перехода Арденн и переправы через Маас перед танковыми частями окажутся обширные равнины Северной Франции – идеальная территория для танковых маневров.

Идея была слишком смелой, чтобы несомненно грамотные, но более традиционно мыслящие командиры Манштейна смогли ее с легкостью воспринять. Ему пришлось преодолеть немало трудностей, пытаясь убедить консервативных генералов, и вопрос решился только после встречи Манштейна с Гитлером, на которой он изложил свои соображения фюреру. Гитлер моментально ухватил суть, и план был утвержден.