Бэзил Лиддел Харт - Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии

Покорение Запада, которому, как нам сейчас кажется, нельзя было противостоять, на самом деле произошло в обстановке сомнений и страха. Предшествующий период был назван американцами «странной войной» в насмешку над инертностью союзников. Вряд ли это было справедливо, поскольку союзникам в то время для активных действий очень не хватало техники и оружия. Но «странные» моменты были и у немцев.

После покорения Польши и раздела военных трофеев с Россией Гитлер сделал шаг в сторону мира с западными странами. Получив отпор, он начал испытывать страх перед тем, что затеял, и перед своим временным союзником. Он придерживался мнения, что затяжная война на истощение с Британией и Францией быстро исчерпает ограниченные ресурсы Германии и оставит ее беззащитной перед роковой атакой русских. «Никакой договор не сможет обеспечить длительный нейтралитет России», – часто повторял он своим генералам. Именно страх и стремление к миру на западе погнали его в наступление на Францию. Он надеялся, что, когда Франция будет покорена, с англичанами будет проще найти общий язык. Он считал, что время работает против него.

Гитлер не рискнул начать затяжную игру в ожидании того, что французы устанут от войны. Он верил, что в тот момент обладал достаточной силой и средствами, чтобы разбить Францию. «В определенных видах оружия, причем его решающих видах, Германия обладает непререкаемым превосходством». Гитлер инстинктивно чувствовал, что должен нанести удар чем быстрее, тем лучше, иначе будет уже слишком поздно. «Наступление должно начаться, если это окажется возможным, этой осенью».

Расчеты Гитлера и настоящие инструкции были изложены в меморандуме, увидевшем свет 9 октября 1939 года. Он выполнил мастерский анализ военных факторов сложившейся ситуации, однако упустил немаловажный политический фактор – «бульдожью хватку» потревоженных англичан.

Генералы разделяли опасения Гитлера перед затяжным конфликтом, но не понимали, на чем основана его уверенность в немедленной победе. Они не считали немецкую армию достаточно сильной, чтобы разбить Францию.

Все представители военной верхушки, с которыми я имел беседы, включая Рундштедта и его основного стратега Блюментрита, признавали, что испытывали серьезнейшие опасения перед началом наступления на западе. Блюментрит по этому поводу сказал: «Только Гитлер верил в возможность решающей победы».

Генерал Зиверт, с 1939-го по 1941 год бывший личным помощником Браухича, сказал, что до польской кампании план наступления на запад даже не рассматривался, а вскоре после нее Браухич был изрядно встревожен, получив приказ Гитлера этот план разработать. «Фельдмаршал фон Браухич стоял насмерть против этого плана. Все документы, касающиеся этого плана, имеются в архивах. Когда они будут доступны, всем станет очевидно, что он настоятельно советовал фюреру отказаться от наступления на запад. Он даже попросил фюрера о личной встрече, в процессе которой постарался убедить его в пагубности этой попытки. Когда же стало ясно, что фюрер не намерен менять свою точку зрения, Браухич начал подумывать об отставке. Я спросил, чем мотивировались возражения. Зиверт ответил: «Фельдмаршал фон Браухич не считал немецкие вооруженные силы достаточно сильными, чтобы завоевать Францию, и утверждал, что если немцы покорят Францию, то тем самым вовлекут в войну и Великобританию. Такой вариант развития событий фюрер в расчет не принимал. Однако фельдмаршал продолжал настаивать: «Мы уже имели дело с англичанами в последней войне и знаем, что они собой представляют».

Столкнувшись с противодействием армейской верхушки, Гитлер 23 ноября собрал в Берлине совещание, намереваясь переубедить генералов. Я имею подробный рассказ о нем генерала Рёрихта, в то время бывшего руководителем одного из отделов Генерального штаба, в функции которого входил сбор материалов и обобщение уроков кампании 1940 года. Рёрихт сказал: «В течение двух часов фюрер пространно излагал свои взгляды на ситуацию, стараясь заставить генералов поверить, что наступление на западе было жизненной необходимостью. Фельдмаршал фон Браухич решительно выступил против, чем навлек на себя гнев фюрера. Генерал Гальдер тоже сомневался в целесообразности этого мероприятия. Они оба заявляли, что немецкая армия недостаточно сильна, – только это соображение имело шанс поколебать решимость фюрера. Тем не менее последний заявил, что его мнение является решающим. После этого совещания были созданы новые подразделения, имевшие цель укрепить армию. Вот как фюрер считался с инакомыслящими».