Бэзил Лиддел Харт - Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии

20-го Мантейфель решил не терять больше времени на попытки поразить столь трудную мишень.

«Я лично пошел вперед с танковой дивизией «Лер». 21-го мы обошли вокруг Бастони и двинулись на Сент-Ибер. 2-я танковая дивизия обошла Бастонь с севера. Чтобы замаскировать наши действия, я приказал выполнить отвлекающий маневр: 26-я гренадерская дивизия и танковый гренадерский полк из дивизии «Лер» окружили город. 58-й танковый корпус продвигался вперед через Уффализ и Ларош, имея целью создать угрозу для фланга обороны, задержавшей 66-й корпус в районе Сен-Вита, и помочь ему таким образом пробиться вперед. Изоляция Бастони повлекла за собой дальнейшее ослабление наших сил и снизила шансы выйти к Маасу в Динане. Более того, 7-я армия все еще оставалась в районе Вильца, который так и не сумела пересечь. 5-я парашютная дивизия, находящаяся справа от нее, проследовала через мой сектор и вышла к одной из дорог, ведущих от Бастони на юг, но не пересекла ее».

Теперь ситуация сложилась менее благоприятная и потенциально более опасная, чем считал Мантейфель. Союзники повсеместно стягивали резервы, причем их силы многократно превышали силы немцев, задействованные в наступлении. Временное командование всеми войсками на северном фланге прорыва принял фельдмаршал Монтгомери, для оказания помощи 1-й американской армии на Маас прибыл 30-й британский корпус. На южном фланге прорыва два корпуса 3-й американской армии генерала Паттона совершили поворот на север, и один из них 22-го начал мощную атаку вдоль дороги, ведущей из Арлона в Бастонь. Его продвижение вперед было довольно медленным, однако он создавал нешуточную угрозу, с которой нельзя было не считаться. Поэтому Мантейфелю пришлось выделить часть сил из числа тех, что он планировал использовать для наступления.

Благоприятные дни безвозвратно прошли. Удар войск Мантейфеля, направленный на Маас, вызвал тревогу в штабе союзников, но был нанесен слишком поздно, чтобы стать действительно серьезным. Согласно плану Бастонь должна была пасть еще на второй день, в то время как в действительности ее удалось достичь только на третий день, а обойти – на шестой. Небольшая часть 2-й танковой дивизии 24-го приблизилась к Динану – до него оставалось всего несколько миль, но это оказалось самое большое достижение. Дальше немцам продвинуться не удалось, да и этот неосторожно выставленный вперед «палец» вскоре был отрезан.

Сдерживающими факторами наступления явились распутица и недостаток топлива. Из-за отсутствия бензина в наступлении участвовала только половина артиллерии. Недостаток артиллерийского огня не компенсировался поддержкой с воздуха. Туманная погода первых дней наступления в целом благоприятствовала немцам, поскольку авиация союзников оставалась на земле. Но 23-го туман рассеялся и сразу же стало ясно, что скудные силы люфтваффе не в состоянии справиться с защитой своих наземных войск от ураганного обстрела. Это еще более увеличило потери. К тому же Гитлеру пришлось дорого заплатить за свое решение поместить главные силы вместе с 6-й танковой армией на северном крыле. Там было слишком мало места для маневра.

В течение первой недели наступление не достигло поставленных целей. Некоторый прогресс в начале второй недели был иллюзорным, поскольку заключался всего лишь в более глубоком проникновении на территорию между двумя дорожными узлами, твердо удерживаемыми американцами. Накануне Рождества Мантейфель связался по телефону со ставкой Гитлера, имея в виду обрисовать сложившуюся ситуацию и внести некоторые предложения. Разговаривая с Йодлем, он особо подчеркнул серьезность положения: время уходит, Бастонь оказалась крепким орешком, 7-я армия не смогла продвинуться достаточно вперед, чтобы осуществлять полноценное прикрытие фланга. В этих условиях имелись все основания ожидать массированного контрудара союзников, причем в самое ближайшее время. Они активно подтягивают резервы с юга. «Сообщите мне сегодня же вечером, какими фюрер видит мои дальнейшие действия. Вопрос заключается в следующем: куда мне следует направить основные силы: на взятие Бастони или на достижение Мааса.

Далее я заметил, что максимум, на что мы можем рассчитывать, это выход к Маасу. Тому были следующие причины: первая – это задержка возле Бастони, вторая – слабость 7-й армии, которая не может перекрыть все дороги с юга. Третья причина заключалась в том, что семи дней, в течение которых шли бои, союзникам наверняка хватило, чтобы укрепить свои позиции на Маасе, а в случае сильного сопротивления нам вряд ли удастся его форсировать. Существовали и другие причины: 6-й танковой армии не удалось проникнуть достаточно далеко – она была остановлена на линии Моншау – Ставелот. Кроме того, не приходилось сомневаться, что нам придется вести сражение на этой стороне Мааса. Дело в том, что нам удалось перехватить несколько радиограмм из пункта управления движения союзников, откуда регулярно отправлялись доклады о прохождении подкрепления через расположенный там мост – мы сумели дешифровать их код».