Оскар Райле - Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921–1945

Первым успеха добился Гапке. За несколько недель многоопытный сотрудник сумел нащупать не только лазейки, но и на своей польской родине найти людей, которые частично по материальным, а частично по идейным причинам предложили свои услуги абверу. Многие из завербованных Гапке украинцев заявляли, что считают своим долгом оказать поддержку Германии, поскольку в один прекрасный день это принесет пользу их народу. Гапке все же удалось найти и нескольких польских соотечественников, которые считали правильным бороться против «большевиков» на стороне Германии.

В последующие недели дело пошло настолько хорошо, что лучших и проверенных информаторов после основательной подготовки стали отправлять в опасное путешествие через советские пограничные укрепления на разведку военных частей и объектов.

Но Горачеку и Гапке приходилось ждать дни и недели, пока тот или иной не объявлялся вновь. Большинство же не возвращались. Говорят, что на любой войне гибнут самые лучшие солдаты. Точно так же обстояло и с доверенными лицами на невидимом фронте у Буга и Нарева. Потери лучших людей были сверх всякого ожидания высокими. Советская контрразведка, несомненно, была начеку.

Следовало ли после таких болезненных опытов в будущем отказаться от канала разведки через линию охранения противника? Но как бы иначе абвер разведывал военные мероприятия на советской территории? Эта задача всегда ставилась перед абвером и оставалась главной в любых ситуациях. Генеральный штаб, отделение «Иностранные армии Востока» желали видеть результаты, прежде всего желали знать, сколько и каких дивизий Красной армии стоит на оккупированной польской территории.

Отделы абвера были поневоле вынуждены и далее идти трудным, полным потерь путем. По окончании польской кампании человеческий материал снова был в изобилии, поскольку многие тысячи поляков и евреев, которые при приближении германских войск бежали на восток, теперь снова вернулись. Они лучше желали жить при немецкой, нежели при русской оккупации. В иные дни у русско – германской демаркационной линии скапливались сотни и сотни возвращавшихся.

Среди возвращенцев было множество подходящих для решения задач абвера людей, но также и шпионов, завербованных советской разведкой для работы против Германии. Поэтому при отборе среди возвращенцев следовало проявлять особую осторожность.

Со временем трудности при переправке через пограничную полосу не только не уменьшились, но и возросли. Морозы и снега суровой зимы 1939/40 года добавили трудностей. Но, несмотря на опасности и почти непреодолимые препятствия, все время находились люди, шедшие на риск нелегального проникновения на советскую территорию. Одни руководствовались материальными выгодами, другие – чтобы послужить Германии или верили в то, что так они смогут быть полезными своему народу.

Я чувствую, что у меня просто не хватает слов, чтобы воздать должное товарищам, которые с жертвенной отвагой вступали в бой на этом невидимом фронте, не пощадив своей жизни или получив жестокие увечья. Но Ганс Горачек записал особую историю. Я хочу привести ее, хотя это может показаться несправедливым по отношению к огромному числу людей, в похожих ситуациях также рисковавших и потерявших свою жизнь или получивших тяжелые ранения или увечья.

К Гансу Горачеку в Варшаве поздней осенью 1939 года присоединилось одно доверенное лицо по имени Симон [29], проверенный еще в мирное время нелегал. Его ценное достижение перед войной – добыча секретных документов по самой последней организации польской пограничной службы. Симон, крепкий и ловкий человек, прекрасно разбирался в ситуации в Польше. Когда он прибыл к Горачеку и услышал о больших трудностях, с которыми столкнулась военная разведка на советской территории, он сразу же согласился на то, чтобы его использовали в этом направлении.

Зимой 1939/40 года Симону неоднократно удавалось преодолевать советскую пограничную линию и возвращаться с отличными донесениями. Но при этих переходах он получил сильнейшие обморожения ног, потребовавшие длительного лечения в лазарете. Несмотря на это, после выздоровления он настоял на том, чтобы его снова задействовали. Ему опять сопутствовала удача, и он вернулся с ценной информацией. Симон здравствует и поныне. Разумеется, ему будет приятно, что хотя бы один информатор упомянут добрым словом в книге. Но это относится не только к нему, но и ко всем товарищам, кто, как и он, исполнял свой долг на тайном фронте.