Эрих Керн - Пляска смерти. Воспоминания унтерштурмфюрера СС. 1941–1945

Помимо прочего, в приказе о переводе Флепса содержалось требование доложить фюреру о ситуации в Трансильвании и Венгрии, то есть на новой территории подчинения, и Флепс решил лично получить на месте самую подробную информацию, прежде всего об обстановке вокруг Арада (Орадя. – Ред.) и Клаузенбурга (Клуж-Напока. – Ред.). Он также намеревался на следующий день с воздуха подробно обследовать нужные районы и сообщить о фактическом положении дел человеку, принимавшему окончательное решение и отвечавшему за все. В ходе инспекционной поездки этот генерал, участник сотен боев и сражений, пал от пули комиссара (не комиссара, а простого русского танкиста, лейтенанта или капитана. – Ред.).

Такова история гибели группенфюрера (генерал-лейтенанта) СС Артура Флепса, которую нам рассказали и которой мы поверили. Однако несколько месяцев спустя от некоего старшего офицера германской секретной службы мне стали известны некоторые подробности довольно странных событий.

Будто Флепс через день или два после прибытия в Будапешт из ставки фюрера позволил себе несколько пессимистических замечаний, касавшихся перспектив дальнейшего ведения войны, заявив, между прочим, что с этого момента все усилия должны быть направлены на обеспечение будущего благополучия народов Германии и Европы. Настоящее, мол, уже не стоит и ломаного гроша.

Говорил ли Флепс столь откровенно с самим Гиммлером, или же слова, сказанные им в Будапеште, были переданы потом в Берлин – неизвестно. Но уже через два дня после того, как Флепс выехал к новому месту назначения, от Гиммлера поступила весьма любопытная телеграмма: «Задержать автомашину СС №…, арестовать пассажиров и немедленно доложить».

К всеобщему удивлению, указанный в телеграмме номер принадлежал автомашине генерал-лейтенанта СС Артура Флепса. Приказ о задержании и аресте был передан в соответствующие германские органы.

Через несколько дней пришел еще один, уже более конкретный приказ Гиммлера: «Арестуйте генерал-лейтенанта Флепса и его адъютанта. Если потребуется, примените силу. Арестованных под надежной охраной отправить в ставку фюрера». Вскоре поползли слухи о том, что Флепс застрелился.

Вместе с тем за несколько недель до капитуляции с территории, оккупированной советскими войсками, поступила радиограмма: «Генерал Флепс организует в Румынии партизанскую борьбу».

Никто не знает наверняка, что в действительности произошло, и дело Флепса остается одной из многих неразгаданных тайн Третьего рейха. Одно не вызывает сомнения: никакой командир, расстрелявший, по приказу фюрера, генерала Флепса, не присвоил бы себе его генеральские погоны и Рыцарский крест.

Тем временем операции Красной армии продолжались с неумолимой последовательностью по всему фронту. Маршал Малиновский, один из наиболее честолюбивых военачальников Сталина, прилагал все силы, чтобы добиться быстрой победы. В полосе действия 2-го Украинского фронта было сосредоточено несколько армий, в том числе и 6-я гвардейская танковая армия; сюда перебрасывались также соединения с полосы 4-го Украинского фронта.

Несмотря на многократное (превосходство было, но не столь большое и местами, особенно в танках, временами переходило к немцам и венграм. – Ред.) превосходство противника, потрепанные и изрядно поредевшие германские войска оказывали упорное сопротивление. Танковые части, прибывшие из Вюртенберга, Нижней Саксонии, Тюрингии и Восточной Пруссии, австрийские и баварские горные стрелки, бранденбургская и судетская пехота, кавалерийская дивизия СС и остатки германских люфтваффе, в том числе под командованием одноногого пилота-аса Руделя, раз за разом бросались на приближавшиеся советские полчища. Все напрасно. Петля вокруг Будапешта затягивалась все туже.

Рано утром 29 октября Малиновский предпринял генеральное наступление на всем широком фронте между Тисой и Дунаем, и битва за Будапешт началась.

Мое подразделение занимало рубеж обороны у Шорокшар и Дунахарасти непосредственно за пределами Будапешта. Противник уже достиг первых предместий города и остановился, чтобы перевести дух перед решающим ударом. Мы чувствовали его приближение. А позади нас, в чудесном Будапеште, как перед концом света, шла безудержная гульба, все судорожно искали всевозможных наслаждений. И хотя снаряды русских уже падали на улицы города, а русские бомбардировщики каждую ночь сбрасывали на город свой смертельный груз, все рестораны и кабачки были постоянно переполнены. В роскошных гостиницах, расположенных на набережных Дуная, – «Геллерт», «Карлтон» и «Хунгария» – рекой лилось вино и шампанское. Женщины без колебаний отдавались любому встречному, мужчины брали охотно. Всякий желающий мог прокатиться на трамвае к линии фронта: конечную остановку отделяли от рубежа обороны всего несколько сотен метров. Трамваями пользовались и немецкие солдаты, когда отправлялись в город помыться, или выпить, или попробовать счастья у женщин, или же за всеми тремя удовольствиями. Подобную войну мы до сих пор встречали лишь в дешевых бульварных романах, предназначенных для очень невзыскательного читателя. Но это было несравненно лучше того, что мы пережили раньше, на бескрайних просторах России.