Дэвид Ирвинг - Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии

Когда Риль узнал от доктора Иве о наличии значительных запасов тория во Франции, он предложил недавно назначенному заместителем президента фирмы Майеру-Освальду приобрести эти запасы для производства зубной пасты после войны. Последний был никудышным ученым, но хорошим бизнесменом. Поэтому он согласился с таким предложением, и запасы тория были вывезены в Германию.

В конце 1944 года германская военная наука испытывала свой последний подъем. Во времена, когда Имперским научным советом руководил министр Руст, было отменено ограничение призыва ученых на действительную военную службу. Ряды ученых редели; все больше и больше их становилось в ряды отправлявшихся на фронт. В 1943 году профессор Карл Рамзауэр обратился к руководству со словами, что, если потеря трех тысяч солдат никак не ослабит армию, три тысячи физиков могут решить исход всей войны. Его поддержал профессор Вернер Озенберг, занимавшийся исследованиями для германских ВМС. Он направил меморандум, адресованный ряду министров, генералов, адмиралов и гаулейтеров. В документе подчеркивалась необходимость поддержать германскую научную мысль даже в нелегкое военное время.

Главной целью Озенберга было вернуть ученых с фронта. 18 декабря 1943 года Верховное командование согласилось освободить от военной службы примерно пять тысяч ученых. Этому пытался воспротивиться министр Альберт Шпеер, который не был согласен с позицией, занимаемой по данному вопросу Герингом, Борманом и Гиммлером. В июле 1944 года Гиммлер вновь подтвердил, что ученые не подлежат призыву в армию. Он писал генералу СС Отто Юттнеру:

«Я слышал о попытках включить в списки призывников около 14 600 лиц, занятых в научных исследованиях в интересах Германии, ранее получивших освобождение от военной службы (директива SE-IV).

Я приказываю Вам немедленно прекратить призыв на военную службу военного научного персонала, поскольку считаю такие шаги безумием, которое может уничтожить нашу науку.

Г. Гиммлер».

В середине августа профессору Озенбергу сообщили из партийной канцелярии, что он одержал победу и к его рекомендации прислушались. Еще через несколько дней он получил распоряжение Геринга создать военно-исследовательское бюро. Это был первый верный шаг на пути к созданию устойчивой связи между военными и учеными Германии. 3 сентября Мартин Ворман издал специальный декрет, согласно которому все ученые, включая вернувшихся с фронта, не должны были направляться на выполнение вспомогательных работ вдали от их местожительства. Копии этого декрета получили все гаулейтеры.

Ухудшающаяся с каждым днем военная обстановка практически парализовала работы в рамках германского атомного проекта. Авиация противника разрушала предприятия, лаборатории подлежали эвакуации.

В середине сентября бомбардировщики британских ВВС вновь бомбили Франкфурт. Предприятие «Degussa», на котором производилась очистка урана, было уничтожено огнем. Сохранившееся оборудование отправили в город Рейнсберг, близ Берлина. Спустя еще некоторое время оставшееся урановое сырье было также переправлено из Франкфурта в Рейнсберг и Грюнау, где с декабря прошлого года работал еще один завод по производству урана. Однако, прежде чем на предприятии в Рейнсберге смогли возобновить выпуск продукции, его снова пришлось эвакуировать в связи с началом наступления советской армии на Восточном фронте. Оборудование погрузили на грузовики и отправили в поселок Штадтилм в Тюрингии, куда оно так и не прибыло.

В конце лета 1944 года доктор Курт Дибнер, соперничавший в работах над проектом с профессором Гейзенбергом, также был вынужден эвакуировать своих ученых из Готтова в Штадтилм в Тюрингии. Его группа разместилась в помещении школы, где имелся подвал, который должен был надежно защитить ученых от бомб союзников. В середине подвального помещения был вырыт котлован для реактора, работавшего на тяжелой воде и графите. В качестве ядерного топлива применялись брикеты оксида урана, примерно десять тонн которого было изготовлено компанией «Degussa» согласно предоставленному ей в мае прошлого года контракту. Лаборатории доктора Дибнера размещались в помещениях на первом этаже.

В ноябре 1944 года пришлось остановить работы и на опытном предприятии по выделению урана-235, размещенном на «мебельной фабрике Фоллмера» в Кандерне. Такую возможность предвидели заранее, с самого начала работ. Поэтому еще в начале сентября там были заблаговременно приняты меры по подготовке эвакуации дорогостоящего оборудования. Гартек и Бейерль с самого начала понимали «необходимость учитывать возможность того, что район Фрайбург-Кандерн может оказаться в опасной близости от фронта». Несмотря на это, было решено еще на какое-то время оставить во Фрайбурге ультрацентрифугу «Марк-III-A» и продолжить строительные работы в Кандерне на тот случай, если обстановка на фронте изменится к лучшему. И все же 24 ноября Гартек согласился отправить во Фрайбург механика, которому поручили собрать все необходимое для строительства новой лаборатории, на этот раз около Ганновера. Только была завершена эвакуация из Фрайбурга, как в ночь на 27 ноября практически весь город был уничтожен вражеской авиацией. Предприятию компании «Hellige», где хранились запасы сырья, предназначенного для серийного производства нового прототипа ультрацентрифуги «Марк-III-B», был нанесен серьезный ущерб.