М Критский - Александр Павлович Кутепов

Красавец солдат, бывший гвардеец, совершивши Дроздовский поход, на военно-полевом суде не отрицал своей вины:

- Так что в нашей роте всегда говорили, да и в книжечке я читал, что все комиссары - жиды. Жиды расстреляли Царя и Его Семью, жиды же погубили Россию и всех ограбили... Ну, я и думал, что ничего, если я сам немного попользуюсь от какого-нибудь богатого жида...

Суд приговорил солдата к смертной казни через расстреляние, ходатайствуя перед командиром корпуса о смягчении участи осужденного.

Генерал Кутепов приговор суда утвердил, не удовлетворив ходатайства суда.

По другому приговору суда был также расстрелян офицер первопоходник, который с несколькими друзьями ограбил старуху еврейку. Этого офицера удалось быстро арестовать по его отличительной примете - в одном бою он лишился ноги и ходил на деревянной. Своих друзей приговоренный не выдал...

А. П. Понимал всю опасность антисемитизма и с ним всегда решительно боролся.

- Сегодня громят евреев, а завтра те же лица будут громить кого угодно другого, - как-то сказал А. П.

Впоследствии в одной своей беседе с журналистом С. И. Левиным из газеты "Руль" А. П. говорил:

- Чтобы искоренить антисемитизм, мне приходилось прибегать к серьезным мерам. По моему приказанию изымались из обращения погромные листки, антисемитские издания и брошюры. Кто знаком с моей деятельностью, тот хорошо знает, что там, где я был, погромов никогда не было, и там, где я буду, никогда погромов быть не может. Когда в Ростове несколько офицеров и солдат стали грабить еврейский квартал, они по моему приказу были повешены...

При своем непосредственном общении с кем-либо из евреев А. П. расценивал его также, как каждого русского человека, - патриот ли он, и есть ли в нем жертвенная любовь к своему отечеству.

В конвое генерала Кутепова, куда принимались офицеры по личному указанию А. П., было два еврея - офицеры первопоходники, бывшие студенты.

XI.

После падения Харькова все внимание красного командования обращается на Южный фронт.

- Наш Южный фронт переживает сейчас тяжелый кризис,- указывал Троцкий, а Революционный военный совета 13-ой армии отмечал в своем приказе, что "серьезность положения требует безотлагательного принятия самых драконовских мер".

Для поднятия боеспособности Красной армии, Троцкий привлек к сотрудничеству офицеров Генерального штаба и мобилизовал строевых офицеров Царской армии, а чтобы обезопасить советскую власть от измены, он сковал души начальников из бывших офицеров страхом за судьбу своих близких. Каждому такому начальнику под личную расписку сообщалось, что "его измена и предательство повлечет за собою арест его семьи".

Стала создаваться трехмиллионная Красная армия по законам военной науки.

Был проведен принцип единого командования, была создана стройная организация войсковых частей с суровой дисциплиной, приступленно к принудительным наборам, выработаны военные уставы и подробные тактические указания для Красных армий. Но большевицкое миропонимание наложило свою печать на творение Троцкого - духовные начала, воинский дух и духовное единомыслие, только одни создающие прочное единство армии, в Красной армии отсутствовали. Их и не могло быть, так как у красноармейской массы не было с коммунизмом ни кровной исторической связи, ни общего с ним идеала, способного вызвать одинаковые мысли и действия.

На одном заседании Троцкий поучал и требовал от красных командиров:

- Вам нужно добиться, чтобы в Красной армии каждый солдат знал, что в основе всего мира, во всем разнообразии его явлений, лежит повинующаяся своим внутренним законам материя, а вся вера человека в духовное начало есть только суеверие, внутренняя вошь, которая ослабляет человека еще более, чем внешняя...

Красная армия Троцкого - это был вооруженный Красный Робот из механически спаянной людской массы с вкрапленными в нее коммунистическими ячейками, с помощью которых, как через чувствительную пластинку, он приводился в движение. Чтобы в движении эта неодухотворенная масса не распалась, она была скреплена беспощадным террором.

В Рабоче-Крестьянской армии всем комиссарам и командирам было предоставлено право безо всякого суда расстреливать на месте каждого красноармейца не только за неисполнение приказания, но и за ропот против продовольствия. В каждой части, как общее правило, должен был стоять наготове резервный батальон и открывать пулеметный огонь по своим отступающим цепям. В случае дезертирства была только одна кара - расстрел и конфискация всего имущества у семьи дезертира.