Гарольд Дойч - Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944

Какими бы ни были прогнозы в абвере до взрыва в «Бюргербраукеллере», 9 ноября, уже после взрыва, там придерживались точки зрения, схожей с той, что высказывал Гинц. Как отмечает Гроскурт, высказывалось предположение, что либо это организовали разочарованные и недовольные старые члены нацистской партии из так называемого «Кружка почтовых голубей», либо гестапо, возможно, в союзе с Герингом [147].

Если имел место заговор против Гитлера, то это было для оппозиции ободряющей новостью, свидетельствующей об отсутствии единства среди нацистов. Однако если это была инсценировка, целью которой было создание повода для удара по его врагам, то она придавала весьма целенаправленный смысл высказанным Гитлером угрозам искоренить «дух Цоссена», которые ранее могли восприниматься как простое запугивание или эмоциональная риторика.

Одним из последствий взрыва в Мюнхене был срыв попытки покушения на Гитлера Эрихом Кордтом. Кордт узнал о произошедшем в Мюнхене 9 ноября, когда Остер был еще в Крейцнахе или во Франкфурте, поэтому он смог связаться со своим другом лишь на следующий день. Остер опасался, что произошедшее станет еще одним аргументом для сомневающихся и колеблющихся, чтобы не принимать никаких активных действий. Остер сказал: «Смотри, теперь наши «колеблющиеся тростники» смогут сказать: «Видите, эту неприятную работу делают и без нас. Гитлер и без нашего участия все равно падет». – «В таком случае нам просто придется работать без них», – ответил Кордт. «Все остается по–старому, – сказал Остер. – Так что до завтра».

Под вечер 11 ноября 1939 года Кордт направился домой к Остеру, чтобы забрать взрывчатку, которую он должен был использовать этим же вечером. Однако Остер встретил его мрачно: «Я не могу дать тебе взрывчатку». Все лаборатории, включая и центр по хранению и испытанию взрывчатых веществ абвера в Квенцгуте, были взяты под строгий контроль; было приказано выявить имя каждого, кто в течение недавнего времени получал взрывчатку. Привлеченный Гроскуртом в ряды оппозиции полковник Лахузен, начальник центрального отдела абвера–II, курировавший центр в Квенцгуте, был готов всячески помочь, однако и он не мог оказать необходимое содействие, не вызвав серьезных подозрений.

После нескольких минут тягостного молчания Кордт сказал: «Хорошо, я использую пистолет. Наступление на Западе надо остановить во что бы то ни стало». На это Остер раздраженно ответил: «Кордт, не делай глупость! Это же безумие! Гитлера с глазу на глаз ты все равно не увидишь. А в приемной, где полно адъютантов, ординарцев и помощников, у тебя не будет возможности выстрелить. К тому же, что очень важно, у нас теперь есть время. Дата начала наступления перенесена. Возможно, все дело в погоде, а может быть, и слова Браухича все–таки возымели воздействие. Новая дата наступления назначена на четырнадцать дней позже» [148].

Еще дважды, когда устанавливались новые сроки начала наступления, Кордт звонил Остеру и спрашивал о взрывчатке; он также ездил в Цоссен и просил Гроскурта оказать помощь в этом вопросе. Тем временем надежды на то, чтобы побудить генералов к активным действиям посредством устранения Гитлера, постоянно таяли; к тому же Кордт должен был учитывать, что в случае неудачи покушения его друзья в не меньшей степени, чем он, оказывались под угрозой. При покушении с использованием пистолета шансы на то, что Кордт останется жив, возрастали, и, соответственно, это говорило о том, что риск для всех был намного выше, чем шансы на успех: серьезные проблемы у оппозиции были бы практически при любом исходе покушения, а вот шансы на успех самого покушения были весьма и весьма малы.

После войны Кордт корил себя за то, что он все же не предпринял попытки покушения, махнув рукой на возможные отрицательные последствия. Возможно, на появлении у него подобного мнения сказалось трагическое развитие событий в июле 1944 года, когда Гитлер остался жив, а практически все ведущие представители оппозиции были уничтожены. Но это уже было мнение человека, который анализировал события задним числом, когда ему оставалось лишь сожалеть, что он не сделал того, что мог бы попытаться сделать.

Последствия инцидента в Венло оказались еще более тяжелыми и разрушительными для результатов деятельности оппозиции, чем взрыв в «Бюргербраукеллере». Последовавший перерыв в контактах с Англией через Ватикан и крайне сдержанное и осторожное поведение англичан после их возобновления привели к тому, что тех целей, которые при помощи них оппозиция надеялась достичь внутри Германии, ей добиться не удалось. Что же касается немедленного и непосредственного воздействия инцидента в Венло на оппозицию, то можно сказать, что в результате этой акции она была растеряна и даже в известном смысле деморализована. Сам замысел, как и факт организации и осуществления этой операции, успешно выполненной под руководством и при непосредственном участии талантливого и нестандартно мыслящего, порой до сумасбродства, Вальтера Шелленберга, говорил о том, что нацисты имеют представление о структуре и «центрах дислокации» противников режима внутри Германии, а также о том, какие расчеты связывает с ними Англия. Внутри оппозиции с немалым беспокойством активно обсуждали, сколько может уже быть известно СД и сколько ей еще удастся узнать [149].