Феликс Керстен - Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945

В другой раз он сказал, что должен собраться с силами и укрепить своей дух – ему нужна вся энергия ради дела, которое обеспечит спасение Германии. Когда я спросил его, что он имеет в виду под «спасением», Гесс ответил, что не может мне сказать, но готовится к поступку исторической важности.

Гут-Харцвальде

10 февраля 1941 года

Один из самых интересных людей в окружении Гиммлера – глава полиции безопасности обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих. Мне часто выпадала возможность наблюдать за ним. Он имел право в любое время входить к Гиммлеру и иногда появлялся посреди курса лечения, чтобы передать ему какие-нибудь срочные бумаги. Очень выразительный человек: высокий, худощавый, светловолосый – крайнее выражение нордического типа – и блестящий оратор в лаконичном военном стиле. В противоположность Гиммлеру, который часто изъяснялся довольно неуклюже, он всегда бил в точку, не теряя своего лоска.

Мне часто доводилось слушать аргументы, которыми Гейдрих подкреплял свои разнообразные предложения. Временами они представляли собой шедевры риторики: краткое описание человека или предмета, затем аргументация, аккуратно подводящая к решающему козырю, который Гейдрих выкладывает последним, и, наконец, выводы, против которых Гиммлер не может ничего возразить. Порой у меня возникало впечатление, что после очередного такого выступления Гиммлер бывал ошеломлен – некоторое время спустя он подходил к телефону и сообщал Гейдриху, что обсуждавшиеся ими меры не могут быть осуществлены немедленно, сначала надо обсудить вопрос с фюрером. Затем он посылал Гейдриху свой контрприказ, делая вид, что тот якобы исходит от фюрера.

В то же время Гейдрих ведет себя по отношению к Гиммлеру, который всегда обращается с ним чрезвычайно открыто и дружелюбно, с совершенно необъяснимым подхалимством. Он обращается к Гиммлеру «господин рейхсфюрер» – что запрещено в пределах СС – вместо просто «рейхсфюрер». Со стороны Гейдриха их разговоры выглядят так: «Разумеется, господин рейхсфюрер, если таково пожелание господина рейхсфюрера, я немедленно приму все необходимые меры и доложу господину рейхсфюреру. Да, конечно; да, да, безусловно!» Несомненно, как политическая личность Гейдрих куда более энергичен, чем Гиммлер. Он знает это и выказывает свое превосходство при подаче аргументов; Гиммлер в этом отношении ему не ровня. Однако Гейдрих мгновенно отступает, едва Гиммлер демонстрирует свое несогласие или выдвигает иную точку зрения. Похоже, Гиммлер обладает какой-то тайной властью над Гейдрихом, которой тот безусловно подчиняется.

Люди Гиммлера придерживаются невысокого мнения о Гейдрихе. В таком узком кругу, где постоянно встречаются адъютанты Гейдриха и Гиммлера и штабные офицеры знакомы друг с другом долгие годы, всем все известно о характере боссов. Ничто не ускользает от внимания людей, которые видят начальников в достаточно верном свете.

В целом адъютанты играют очень странную роль в национал-социалистическом государстве. Собравшись вместе, они практически смогли бы править Третьим рейхом. Внешне Гейдрих находится в дружеских отношениях с начальником личного штаба Гиммлера, группенфюрером Вольфом, но от Брандта я узнал, насколько напряженно их противостояние. Гейдрих видит в Вольфе своего соперника как возможного наследника рейхсфюрера. Но он не может избавиться от Вольфа и поэтому старается держаться с ним дружелюбно.

Вчера Брандт снова говорил о большом политическом даровании Гейдриха, тем самым выражая мнение своего хозяина, но прибавил к этому очень резкое суждение о Гейдрихе как о человеке, которому я придаю большое значение, так как оно сформировалось в течение ряда лет под влиянием различных впечатлений. Похоже, что у Гейдриха нет личных друзей; он заводит дружбу лишь из политических соображений и порывает дружеские связи сразу же, как только они выполнили свою роль. Старые флотские друзья от него отвернулись.

Штаб Гиммлера благожелательно относится к женщинам, и сам Гиммлер их вполне уважает. Он даже ведет себя подчеркнуто галантно и всегда помогает женщине, попавшей в беду, если это в его силах. Вполне возможно, что в этом отношении на Гиммлера решительное влияние оказывает пример его предков-германцев – сколько раз я слышал от него такую фразу: «Для германских народов женщины были так же священны, как и очаг». Никогда я не слышал от него ни одного непристойного слова в адрес женщин, и никто не осмеливается использовать такие выражения в его обществе. Гейдрих же откровенно циничен и жесток по отношению к женщинам; они это чувствуют и избегают его. В результате этот очень красивый человек не имеет успеха у женщин, хотя, казалось бы, они должны бегать за ним табунами. Когда он порой выходил куда-нибудь в гражданском платье со своими адъютантами, именно им доставалась вся добыча, что нередко вело к большим осложнениям – Гейдрих потом со всей яростью обрушивался на бедолагу, который взял над ним верх и увел женщину. Гейдрих терпеть не мог оказываться вторым. Всякий раз, когда его куда-либо приглашали, проблемой неизменно становился вопрос старшинства; он не умел достойно проигрывать.