Эдвард Кукридж - Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945

22 октября прибыли еще три агента (подкрепление команде Жамброса) – Петер Камфорст, Мейнарт Коолстра и радист Майкл Пале. Это была операция «Томат», а через два дня была проведена операция «Сельдерей», в ходе которой прибыли агенты Ян Хофстид и Хорст Стеексма, а также радисты Макс Макар и Чарльз Пауэлс. Все четверо благополучно попали в руки гестапо, а у Гискеса появился десятый, одиннадцатый и двенадцатый каналы связи с Лондоном. Тринадцатая линия связи была обеспечена для него операцией «Огурец» 28 октября. В этот день немцы приняли капитана Яна Дейна и «пианиста» Якоба Баккера.

Гискесу со временем надоело лично встречать каждого агента – их стало уже слишком много, поэтому он больше сам не ездил в зоны высадки, а направлял своего заместителя майора Кизеветтера. Но Шрайдеру процедуры встречи очень нравились, и он старался их не пропускать. «Наша грядка, – записал он в те дни в своем дневнике, – постоянно пополняется новыми овощами». Но, тем не менее, он не переставал жаловаться, что из-за постоянного потока агентов у него стало очень много работы – буквально не продохнуть. «Ведь после поимки агента и проведения допроса работа не заканчивалась, – объяснял он. – Они, можно сказать, отдыхали в гааренской тюрьме, а нам приходилось обеспечивать работу их раций, отвечать на многочисленные запросы и инструкции Лондона, поток которых не прекращался. Сержант Май и зондерфюрер Хунтеман (один из людей Гискеса) работали семь дней в неделю, чтобы успеть расшифровать послания. А еще нужно было составить на них ответы, сочинить отчеты о якобы проведенных диверсиях и прочих видах деятельности пленных, зашифровать их, отправить… В общем, работа была чрезвычайно напряженной. К тому же следовало строго придерживаться стиля изложения арестованных агентов, а это было сложнее всего. Некоторые из них были образованными и всесторонне развитыми людьми, другие – бывшими матросами и ремесленниками. Все они излагали свои мысли по-разному».

К ноябрю 1942 года, когда в руках немцев находилось уже тридцать английских и голландских агентов, а приток их все продолжался, офисы Шрайдера и Гискеса уже были завалены многочисленными каталогами, списками и картами, картотеками с подробнейшими описаниями каждого агента, его характера, уровня образования, причуд и слабостей, а также его воображаемой деятельности в Голландии. Должно быть, деятельность агентов вполне удовлетворяла Лондон, поскольку они продолжали прибывать. После небольшого перерыва, вызванного плохой погодой, в конце ноября было сброшено сразу две команды. Прибытие лейтенанта Иоганна де Круффа и радиста Джорджа Рассела дало немцам четырнадцатый канал связи с Лондоном. В ту же ночь, а именно 28 ноября, люди Шрайдера встретили Германна Оверса и Иоганна Бернарда Уббинка.

При таком плотном потоке агентов Гискес и Шрайдер были вынуждены признать вероятность того, что кто-то может и ускользнуть от них, узнать, что лидеры ОД не встретили Жамброса, и сообщить об этом в Лондон. Чтобы свести опасность к минимуму, немцы решили изолировать Жамброса. Были посланы сообщения в Лондон, содержащие запрос о предоставлении ему большей степени самостоятельности без получения ежедневных инструкций. В них Гискес постарался объяснить, что Жамброс много ездит и не всегда имеет возможность выйти на связь с радистами. В дополнение к этому в ряде сообщений он постарался представить лидеров ОД «неподходящими партнерами для реализации плана». Через некоторое время Гискес сообщил, что впредь Жамброс будет поддерживать контакт с лидерами ОД «только на расстоянии».

Некоторое время все шло гладко. Но спустя несколько месяцев активность Лондона необычайно возросла. Команды агентов начали прибывать одна за другой, чтобы обеспечить Жамброса штатом помощников и инструкторов. Несмотря на вполне благополучные отчеты, регулярно поступающие из Голландии, руководители SOE и MVT чувствовали, что вопросы координации и взаимодействия на месте не решены. Более того, к ним стали поступать запросы от военного командования, а также от майора Мортона, представителя Черчилля в Комитете по объединенному сопротивлению, требующие представить отчет о ходе реализации плана «Голландия».

В конце концов из Лондона поступило указание профессору Жамбросу вернуться в Англию для консультаций. Постановщики английского спектакля постарались увильнуть от полученного так некстати приглашения. Они стали отговариваться высокой занятостью профессора, неудачно выбранным временем, большой опасностью морского путешествия. Но Лондон проявил настойчивость и предложил профессору воспользоваться испанским маршрутом и помощью агентов во Франции. Обмен сообщениями по вопросу возвращения Жамброса затянулся на много недель, фантазия немцев явно истощилась, и они не могли придумать больше ни одной веской причины, мотивирующей странное нежелание профессора совершить эту поездку.