Эдвард Кукридж - Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945

Команда Джонгели (операция «Эрика») была сброшена в ночь с 24 на 25 сентября после соответствующего обмена радиосигналами и была должным образом встречена людьми Шрайдера.

Джонгели сразу же был подвергнут длительному допросу. Кроме Гискеса и Шрайдера, в нем участвовали доктор Харстер и штандартенфюрер СС Вольф. Позже Гискес рассказывал: «Он (Джонгели) сказал, что должен отправить сообщение с передатчика «Эбенезер» или Жамброса о благополучном прибытии команды «Эрика». Он сказал, что фраза «Экспресс отошел вовремя» обязательно должна быть передана до 11 часов, иначе в Лондоне поймут, что команда попала в руки немцев.

Я пообещал ему, что он обязательно отправит сообщение в 11 часов. После этого я быстро поднял на него глаза и успел заметить выражение торжества, мелькнувшее на его лице. Он лгал!»

Немцы сообразили, что условная фраза на самом деле – предупреждение об опасности. И были правы. В Лондоне ждали сообщения следующего содержания: «Эрика прибыла благополучно».

Любое другое явилось бы для Лондона сигналом об опасности. Но Гискес с честью вышел из положения. Сообщение, которое он послал на Бейкер-стрит, гласило: «Произошло непредвиденное. Ари неудачно приземлился и находится в бессознательном состоянии. Он в безопасности и в хороших руках. Доктор диагностировал сильное сотрясение мозга. Дополнительную информацию о состоянии его здоровья сообщим позже. Все материалы в безопасности».

Через два дня из голландского отделения SOE поступил запрос о состоянии Джонгели. Немцы ответили, что Ари пришел в себя на очень короткое время. 4 октября было послано сообщение о его смерти: «Вчера Ари неожиданно скончался. Похороним его на болотах. Надеемся, что после победы он будет удостоен высших воинских почестей».

Ральф Джонгели пережил жестокие допросы. Как и многие его товарищи, он был казнен в Маутхаузене осенью 1944 года.

Хотя в Лондоне поверили в смерть Джонгели, оптимистические доклады, регулярно поступавшие от немцев, убедили руководителей голландского отделения SOE, что остальные члены команды «Эрика» на свободе и активно действуют. Через некоторое время Карл Бейкема был вызван в Лондон для консультаций. Его должен был забрать в установленном месте британский катер. В гаагском гестапо спешно собрали совещание. Гискес категорически возражал против попыток захватить британский катер. После долгих дебатов было решено инсценировать еще один несчастный случай. Кончина Карла Бейкемы должна была последовать «вследствие утопления» в ожидании катера.

Удивительно, но Лондон проглотил и это. Оттуда лишь пришло сообщение, в котором Дрооглевер-Фортин, который в это время находился в гестаповской тюрьме, назначался политическим координатором.

С упорством, достойным лучшего применения, с Бейкер-стрит продолжали направлять агентов в Голландию к ничего против этого не имеющим Гискесу и Шрайдеру. Ночью 2 октября 1942 года прибыл Аат ван дер Гиссен, молодой лейтенант ВМФ. Он уехал в Англию в 1940 году и после прохождения военной службы добровольно пришел в SOE. Он имел задание присоединиться к Яну Якобу ван Рицшотену (который был схвачен сразу же по прибытии в июне). Ван дер Гиссен вез 10 тыс. гульденов (около 5 тыс. долларов) и новые документы для агента Британской секретной службы Вильяма Нирмейера, который прибыл весной 1942 года и находился на свободе.

Едва ступив на голландскую землю, ван дер Гиссен был схвачен немцами. Деньги и документы изъяты. На одном из документов была фотография Нирмейера. А в сообщении о прибытии ван дер Гиссена, которое Лондон по доброй традиции отправил на рацию Жамброса, был указан амстердамский адрес, куда документы следовало доставить. Радиостанция была оборудована в доме тетушки Нирмейера.

Шрайдер направил по указанному адресу ван дер Ваальса. Нирмейер отсутствовал, но позвонил по телефону вскоре после визита ван дер Ваальса. Предатель сказал, что «он только что совершил долгое и утомительное путешествие и привез хороший подарок».

– Я встречусь с вами через десять минут, – ответил Нирмейер и вскоре действительно появился, запыхавшийся и радостный от предвкушения встречи с товарищем из Великобритании.

Из дома они вышли вместе. Больше Нирмейера живым не видел никто. Он разделил судьбу многих своих друзей: сначала гестаповские застенки, а затем казнь в Маутхаузене. Гестаповцы забрали тетушку Нирмейера и оба передатчика, найденные в доме. Так у Гискеса появился девятый канал связи с Лондоном. Он пользовался им очень редко, поскольку Нирмейер являлся агентом SIS, а не SOE. Гискес, не имея опыта работы с этой организацией, опасался сделать что-нибудь не так.