Вальтер Варлимонт - В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Роммель и штаб оперативного руководства ОКВ, что важно – без участия Йодля, независимо друг от друга пришли к выводу, что следует идти на любой риск и сосредоточить все имеющиеся в наличии силы для быстрого нанесения контрудара по только что высадившемуся противнику, что на самом деле и было заложено в директиве № 51. Больше к такому выводу не пришел никто. Самое главное было перебросить с берегов пролива в Нормандию основную часть 15-й армии, а затем собрать все войска, которые можно было быстро доставить из других частей Франции, и таким образом подготовиться к началу решительного контрнаступления.

Это было слишком смелое решение для Гитлера. Он не допускал никакого ослабления 15-й армии. Однако любые другие подкрепления не смогли бы добраться за несколько дней или даже недель. В результате, несмотря на то что Верховное командование придерживалось своего решения восстановить береговую линию фронта по всей длине, единственными, кто мог это сделать, были войска, находившиеся там, а их было явно недостаточно. Как и в Анцио, здесь мало было толку от приказов расчленить в ходе локальных массированных контратак вражеский плацдарм (который тем временем постоянно расширялся) и затем «полностью его уничтожить». С этой целью отдавались приказы высвободить танковые дивизии, которые тем временем, наряду со всеми прочими имеющимися силами, вступили в оборонительные бои, и использовать их в качестве ударной силы. Гитлер решил, что основным районом этих оборонительно-наступательных действий должен стать восточный фланг плацдарма у Кана. Однако Рундштедт и Роммель уже начали волноваться по поводу западного фланга и обороны Шербура.

Эти операции готовились с показной уверенностью, но мы в своих бараках испытывали все, что угодно, только не уверенность. Йодль, как всегда, отказался обсуждать детали. Хотя я и был тогда его непосредственным подчиненным, но только спустя много времени после войны, к великому своему изумлению, узнал из других источников, что в этот период Йодль и даже Кейтель говорили на совсем другие темы. Гросс-адмирал Дёниц так записал одну беседу с ними, которая состоялась 12 июня 1944 года:

«Кейтель с Йодлем считают положение очень серьезным, хотя по-прежнему думают, что у нас есть шанс, если повезет, не допустить расширения плацдарма. Больше всего надежд возлагают на то, что попытка противника высадиться в другом месте потерпит неудачу. Сомнительно, что противник сделает такую попытку. Самым подходящим местом для этого должен быть участок между Дьепом и Булонью или между Кале и Шельдой. Предполагается, что массированные бомбардировки Лондона, с одной стороны, отвлекут вражескую авиацию, а с другой – склонят противника к попытке повторить десантную операцию в Северной Франции. Если противнику удастся прорваться с нынешнего плацдарма и он получит свободу действий для мобильной войны во Франции, тогда вся Франция для нас потеряна. Следующим рубежом обороны для нас станет линия Мажино или старая линия Зигфрида. Фельдмаршал Кейтель верит, что даже тогда остается шанс защитить Германию. Генерал Йодль не связывает себя обязательствами в этом отношении, поскольку все зависит от того, как будет развиваться ситуация и много ли войск удастся сохранить».

В течение всего времени боев на западе Йодль никогда не вел с Гитлером разговоров в таком духе, тем более со своим собственным штабом.

Когда я вернулся из Италии, прием, оказанный мне моими начальниками, имел долговременные последствия и оказался характерным для взаимоотношений, сложившихся в ставке. Еще до отъезда я был убежден, что при нынешней обстановке как никогда важно превратить природный апеннинский рубеж в главную линию обороны на Итальянском театре военных действий и что только окончательный отвод войск на эту подготовленную позицию позволит высвободить в Италии силы, необходимые нам на Западе. Настоятельные просьбы начальника штаба группы армий Кессельринга, а также трехдневная поездка по северу Апеннин укрепили меня в моем мнении на этот счет. Но когда вечером 10 июня, разговаривая с Йодлем из Северной Италии, я предварительно высказал свои впечатления, из его ответа стало ясно, что в ставке опять приняли преждевременные решения, полностью повинуясь воле Гитлера. И это несмотря на то, что меня специально командировали туда, чтобы я смог доложить обстановку, и даже не выслушав моих оценок. «Я только настойчиво советую вам, – сказал Йодль по телефону, – будьте чрезвычайно осторожны, когда вернетесь сюда и представите свой доклад».