Вальтер Варлимонт - В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Следующие два месяца были заняты победоносной кампанией в Крыму, завершившейся захватом Севастополя, возвращением Харьковской области и окончательными приготовлениями к операции «Голубой песец». Что касается штаба оперативного руководства ОКВ, то мы вернулись к тому состоянию, которое было знакомо нам прежде; другими словами, кроме сбора ежедневных докладов об обстановке, нас почти не задевали эти великие военные победы. Исключением из правила был, разумеется, генерал Йодль; он, как и Гитлер, не делал особых различий между проблемами, касавшимися вермахта в целом, и теми, что касались сухопутных войск. В результате, явно этого не осознавая, он все больше отделялся от собственного штаба. Вместе с ним офицеры из зоны 1 образовали собственную группку, их связывало то, что они всегда находились в компании друг друга – на службе, за едой, на обязательных вечерних «обедах за общим столом» и, последнее, но не менее важное, – в обществе доброго гения. Кроме Шерффа, к ним вскоре примкнул и генерал Буль, начальник штаба сухопутных войск, прикомандированный к штабу ОКВ; он быстро научился обходить Кейтеля и установил прямые контакты с Гитлером. С 13 апреля 1942 года еще одним членом этого кружка стал постоянный представитель главнокомандующего кригсмарине при полевой верховной ставке, в то время вице-адмирал, Кранке. Все эти офицеры вместе со своими личными заместителями и адъютантами входили в штат зоны 1.

Разделение верховной ставки на «главную» и «вспомогательную» оставалось и на новом месте в украинской Виннице, где она разместилась примерно в это же время. Единственным офицером из зоны 2, которого помощники Гитлера включили в списки, был полковник Момм, который опять отлично справлялся со своей работой, оказывая внимание каждому от генерала до рядового.

Одной из самых неотложных задач штаба оперативного руководства ОКВ была реорганизация системы командования на так называемых театрах войны ОКВ с целью подчинить каждый из них одному командующему. Такая форма организации была очевидной для руководства совместными операциями с участием разных видов вооруженных сил; кроме того, к 1942 году война приняла такой мировой масштаб, что для верховной ставки было бы нереально и ошибочно пытаться управлять по-другому, кроме как «ослабив поводья», то есть издавая директивы общего характера по оперативным вопросам. В любом случае штаб оперативного руководства ОКВ был столь малочисленным, что нам казалось необходимым передать большую часть полномочий командующим этими театрами и в то же время навести хоть какой-то порядок в почти непроходимых джунглях инстанций и командных цепочек, которые являлись особенностью временно «недействующих» театров войны. В дополнение к штабам сухопутных войск там имели свои штабы такого же уровня флот и авиация; все действовали независимо друг от друга, и не было единого командования даже для организации обороны конкретного района. Были и другие начальники, каждый со своей командной цепочкой; достаточно упомянуть лишь наиболее важных из них: начальник штаба сухопутных войск при ОКВ, отвечающий за боевую технику; генерал-квартирмейстер сухопутных войск, отвечающий за управление в тыловом районе; рейхсфюрер СС, представляющий особые интересы войск СС.

Не было смысла даже рассматривать реорганизацию в Норвегии, поскольку там командная система создавалась по личным указаниям Гитлера в 1940 году, а он считал ее самой удачной из всех возможных; более того, лица, занимавшие там высшие посты (включая рейхскомиссара Тербовена), были такими, что перспективы любой реорганизации не вселяли никаких надежд. Не стоял вопрос и о Северной Финляндии, потому что она рассматривалась в основном как сухопутный театр военных действий. В Северной Африке авторитет Роммеля был столь высок, что было бы излишним, производя изменения в нашей собственной структуре, расстраивать его отношения с итальянцами, которые теоретически осуществляли там командование.

На остальных театрах войны или оккупированных территориях нам никогда, ни в то время, ни позже, не удавалось создать по-настоящему единое главнокомандование. Это относится ко всему Западному театру, от северной оконечности Голландии до Пиренеев, и к огромному региону Юго-Восточной Европы и Балкан до Эгейского моря и Крита. Например, Кессельринга назначили главнокомандующим на Юге, но в течение длительного времени его полномочия ограничивались командованием 2-м воздушным флотом. Гитлер любил такие громкие названия штабов и другие пышные наименования: «штурмовые дивизии» – для только что сформированных и не проверенных в бою соединений или «бригады» – для усиленных батальонов и т. д. Однако что касается широких полномочий, то он предпочитал оставлять их за собой – и чем дальше, тем больше. Точно так же появился и «главнокомандующий на Западе», с начала марта им стал фельдмаршал фон Рундштедт, которого снова призвали на службу; на Балканах уже был «главнокомандующий вермахта на Юго-Востоке»; но ни у одного из этих армейских штабов высшего уровня, ни у штаба группы армий «Д» в Париже, ни у штаба группы армий «Е» в Салониках, не было реальных прав командования, помимо тех, которые они уже имели в отношении формирований сухопутных войск на своей территории. Гитлер еще не решался делать что-то такое, что не понравилось бы гросс-адмиралу Редеру или Герингу, но, возможно, в конечном счете за этим стояли осуществляемые им радикальные перемены, которые вызывали в нем нежелание допустить, чтобы какие-то значительные силы вермахта на отдельных театрах войны подчинялись одному человеку – теперь, когда он сам лишил ОКХ прежней власти над всеми этими театрами.