Фридо Зенгер - Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945

«Окончательный план операции предусматривал высадку американцев на южном побережье с целью освобождения западной половины острова, а затем – развертывание вдоль северного берега, где к ним должны были присоединиться англичане, высадившиеся на юге и наступавшие на север вдоль восточного побережья. Затем союзные войска должны были заманить противника в ловушку в северо-восточном углу острова и, отрезав его, пресечь любые попытки переправиться через Мессинский пролив на континент».

Следует особо подчеркнуть последнее предложение. В расхождении между этим планом и тем, что происходило на самом деле, заложено оправдание наших действий. Вместо выполнения этого плана союзников шел медленный фронтальный натиск армии Монтгомери в северном направлении с правым флангом вдоль побережья. Вслед за этим западная часть острова была «прочесана» армией Паттона, и это косвенным путем привело к образованию единого германского фронта у Этны. Итало-германские войска всего лишь очень медленно выдавливались с северо-восточной оконечности острова и смогли переправить на континент свои основные силы.

Цифры потерь, как всегда, противоречивы и полны несоответствий. Генерал Маршалл докладывал военному министру, что «благодаря крупному сосредоточению тяжелых зенитных орудий немцам удалось переправить на континент тысячи своих лучших бронетанковых и воздушно-десантных частей».

После ухода со своего поста я провел один день с командующим 6-й итальянской армией. Мы находились на высоте тысяча метров, на высшей точке перевала, примерно на полпути от северного склона Этны к мысу Милаццо на северном побережье. Вместе со своим приятелем Рором я устроился в палатке в лесу. Позиция наша была уязвима, потому что проходящая рядом дорога, как и все дороги, ведущие в Мессину, подвергалась атакам низколетящих истребителей-бомбардировщиков, и нам часто приходилось прятаться в укрытии. Передвигаться на машинах по открытым участкам дорог на перевале можно было только урывками. Лес, где разместился наш первый лагерь, был сожжен сбитым самолетом. Второй лагерь находился слишком близко от дороги, так как скалы не давали нам уйти в сторону. Что касается служебных проблем, то жизнь моя стала спокойнее. Меня часто навещал генерал Бааде, который отвечал за переправу армии по ту сторону Мессинского пролива. Мы оба чувствовали, что покидаем сцену, чтобы, как выразился Бааде, наблюдать за этим вселенским событием из ложи. Иногда мы с Рором купались на северном берегу. Я брал с собой свой маленький котелок, бывший моим верным спутником всю войну, и за чашкой чаю мы использовали возможность еще раз насладиться красотами пейзажа. Рассказывали, что весной на этом острове изобилие цветов, но летом на нем явно не хватает красок! На линии прибоя ярко-синее море контрастировало с меловыми обрывами скал, которые в лучах заходящего солнца начинали розоветь. Потом происходила долгожданная смена температуры. На дорогах, идущих вдоль берега и по черной лаве Этны, африканская жара была угнетающей, однако по ночам в нашем палаточном лагере на перевале мне понадобилось три одеяла, чтобы не замерзнуть.

Питался я вместе с Гуццони в его комфортабельном фургоне-столовой, где мы наслаждались обильной итальянской едой, как правило, без других компаньонов.

Произошедшая в это время в Италии смена правительства, казалось, не повлияла на ход войны. Еще в качестве офицера связи в Турине я постоянно докладывал, что потеря Ливии означала для итальянцев поражение в войне, а теперь потеря Сицилии предвещала, что они не могут как следует защитить свою родину. Итальянцы откровенно признавали свою слабость, хотя и надеялись, что мощные силы, сражавшиеся на востоке, вернут назад, чтобы они защищали их страну. Они теряли уверенность, в основном из-за отсутствия люфтваффе.

Гуццони успокаивал себя тем, что новое правительство Бадольо заявило, что война будет продолжена. Однако в наших застольных беседах он признавался, что король явно не намерен идти тупиковым путем. Такой подход мог повлиять и на политику, и на ведение войны. Известно было, что Муссолини не возражал против идеи Гитлера об обороне Италии на Апеннинах. В этом вопросе его подвел собственный Большой фашистский совет, иными словами – его собственная партия. Те офицеры, которые не были посвящены в заговор, могли поверить, что Бадольо хочет вести войну еще энергичнее, особенно защищая континентальную Италию, и что для этого он кое-что потребует у немцев.