Фридо Зенгер - Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945

В Объединенном комитете начальников штабов у Маршалла фактически был только один сослуживец – адмирал Кинг. В Соединенных Штатах не существовало самостоятельных военно-воздушных сил. Хотя командующий авиацией сухопутных войск и входил в этот комитет, но он подчинялся Маршаллу, который, естественно, упрощал его роль в решении стратегических вопросов. Это помогало избегать трений, поскольку вопросы ведения войны в воздухе и стратегические интересы армии и флота, как правило, шли вразрез друг с другом.

С марта 1942 года в Вашингтоне начал действовать Объединенный англо-американский штаб. Американский Объединенный комитет начальников штабов был усилен представителями аналогичного британского комитета. Последний к тому времени уже установил рабочие отношения с первым. Британскую миссию при Объединенном штабе союзников до самой своей смерти в 1944 году возглавлял фельдмаршал Джон Дилл, бывший начальник имперского Генштаба.

Эта договоренность ознаменовала собой коренное изменение в ведении войны союзниками. Военный совет при президенте превратился в наднациональный. Правда, за принятие стратегических решений в Америке и Великобритании по-прежнему отвечали политические власти. Государственные деятели либо встречались друг с другом лично, либо разрешали своим послам представлять их при выработке решений, но подобная практика становилась довольно редкой. Государственные лица начали чаще пользоваться телефоном. Но так как Объединенный штаб союзников разместился в Вашингтоне, он стал центром политических решений. Каждый, кто наблюдал работу миссии, осуществляющей связь между двумя союзниками при Главном командовании, поймет, какие у нее скромные возможности. Миссия связи никогда не участвует в военном планировании в той же степени, что и команда единственной доминирующей державы. Тем не менее, миссия берет на себя долю ответственности самим фактом присутствия в данном органе, даже если не принимает никаких решений по собственной воле. У нее нет такого прямого контакта с собственным правительством, как у местных представителей. Поэтому она должна действовать дипломатично, отражать взгляды своего правительства и одновременно разъяснять ему планы, инициируемые руководящей державой.

Посему не вызывает большого удивления, что Объединенный штаб не обходился без трений. То, что этот орган не развалился осенью 1943 года, по мнению британской делегации, исключительно заслуга второй конференции в Квебеке. Можно понять пессимизм англичан, потому что, кроме расхождений по вопросам стратегии, ее положение осложнял еще и растущий авторитет США как центра стратегического планирования. Для личности такого масштаба, как Черчилль, это было горькой реальностью, особенно если учесть, что он должен был оправдываться перед собственным кабинетом, тогда как президент Соединенных Штатов нес за все единоличную ответственность как глава исполнительной власти. С такими полномочиями он имел возможность усилить влияние своих военных советников по сравнению с британскими, в результате главенство США становилось все более явным.

Можно спорить, всегда ли это главенство было полезным с общеполитической точки зрения. Американский историк Уильям Гарди Мак-Нейл замечает, что «американцы стремились разделить военные и политические вопросы любыми непреодолимыми барьерами. В действительности часто казалось, что американские генералы рассматривают войну как игру, после которой, выиграна она или проиграна, игроки расходятся по домам». А Джон Эрманн пишет: «Последствия такого положения оказались весьма серьезными для Европы, проблемы которой занимали Вашингтон гораздо меньше, чем проблемы Дальнего Востока на более поздних этапах войны». Конец войны продемонстрировал ослабевающее влияние Великобритании. Эрманн утверждает, что по мере нарастания событий в Европе и на Дальнем Востоке американцы все менее склонны были консультироваться с Объединенным штабом. Они с плохо скрываемым раздражением смотрели на попытки англичан вмешиваться в стратегию, которую рассматривали как исключительно частное дело.

С 1943 года усиливалась тенденция оставлять стратегические вопросы проведения операций на усмотрение главнокомандующих на различных театрах войны. Это было естественным следствием глобального характера боевых действий. Отныне выбор главнокомандующих и их подчинение ключевым требованиям политики стали постоянной заботой политических руководителей.