Андрей Аникин: Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса

Итак, от политической экономии рабовладельческого общества — до политической экономии середины XIX в. На этой огромной дистанции мы сделаем несколько остановок в ключевых точках.

При подготовке первого издания этой книги автору оказали большую помощь многие товарищи. Прочли рукопись или отдельные главы и высказали полезные соображения Е. А. Амбарцумов, И. П. Власов, И. Н. Дворкин, В. Д. Казакевич, В. М. Кудров, Л. М. Мордухович, Ю. Я. Ольсевич, С. В. Пронин, М. А. Рабинович, Р. М. Энтов. Ряд ценных замечаний по опубликованному тексту первого издания книги сделали В. С. Афанасьев, А. Д. Бородаевский, Гюнтер Вермуш, А. В. Кирсанов, Н. Н. Ливенцев, Н. И. Лозюк, А. Г. Милейковский, Л. Г. Суперфин, Ф. А. Хабинская, Гюнтер Хёлль. Всем им — искренняя благодарность.

Когда первобытный человек впервые сделал каменный топор и лук, это еще не была экономика. Это была, так сказать, только техника. Но, имея несколько топоров и луков, группа охотников убила оленя. Мясо этого оленя было поделено между ними, по всей вероятности, поровну, иначе если бы одни получали больше, чем другие, то последние просто не могли бы выжить. Постепенно жизнь общины усложнялась. Возможно, в ней появился мастер, который изготовлял для охотников хорошее оружие, но сам не ходил на охоту. Добытые мясо и рыба распределялись между охотниками и рыбаками, выделялась доля «оружейнику» и т. д. На какой-то стадии развития появился обмен продуктами труда между общинами и внутри общин.

Это была, хотя и примитивная, неразвитая, но уже экономика , ибо речь шла не только об отношениях людей к вещам — луку, топору, мясу, — но и об их отношениях между собой в обществе. И не об отношениях вообще, а о материальных отношениях, связанных с производством, а затем с распределением благ, необходимых для жизни людей. Эти отношения Маркс назвал производственными отношениями .

Экономика есть общественное производство, обмен, распределение и потребление материальных благ и совокупность возникающих на этой основе производственных отношений. В этом смысле экономика так же стара, как человеческое общество. Экономика первобытной общины была, разумеется, предельно проста, так как предельно просты были орудия, которыми пользовались люди, и до крайности ограниченны были их трудовые навыки. Иначе говоря, были слабо развиты производительные силы , которые и определяют производственные отношения общества, его экономику и другие стороны жизни.

Когда человек впервые задумался над тем, почему горит огонь или гремит гром? Вероятно, много тысяч лет назад. Столь же давно он, может быть, задумался над явлениями, составлявшими экономику первобытнообщинного строя, который постепенно разлагался и превращался в первое классовое общество — рабовладельческое. Но эти раздумья не были и не могли быть наукой — системой знаний человека о природе и обществе.

Наука появляется лишь в эпоху зрелого рабовладельческого строя, опиравшегося на гораздо более развитые производительные силы. Познания людей древних государств — Шумера, Вавилонии, Египта, существовавших 4–5 тыс. лет назад, в математике или медицине выглядят порой очень внушительно. Высшие из известных нам образцы древней науки дали античные греки и римляне.

Определенное осмысление фактов экономической жизни началось задолго до того, как в XVII в. выделилась особая область науки — политическая экономия . Ведь многие экономические явления, которые стали объектом исследования этой науки, были известны уже древним египтянам или грекам: обмен, деньги, цена, торговля, прибыль, ссудный процент. И прежде всего люди начинали осмысливать, конечно, главную черту производственных отношений той эпохи — рабство.

Экономическая мысль первоначально не отделяется от других форм мышления об обществе. Поскольку это так, точно определить ее первые проявления невозможно. Неудивительно, что отдельные историки экономических учений начинают с разного. Советский ученый Д. И. Розенберг в книге, вышедшей в 1940 г., начинал с древних греков, а в некоторых наших послевоенных курсах корни экономической мысли ищутся глубже: в древнеегипетских папирусах, в каменной клинописи законов царя Хаммурапи, в древнеиндийских «Ведах».

Немало экономических наблюдений имеется в той сложной мозаике, которую представляет собой библия. Она содержит известное толкование экономической жизни древних евреев и других народов, населявших Палестину и окрестные земли во II и I тысячелетиях до нашей эры. Как правило, это толкование дано в форме заповедей, указаний о поведении людей.