Андрей Квакин - Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути

Большое спасибо за присылку книги и статей. Надеюсь, если в дальневосточной прессе еще что-либо появится, пришлете. Уладился ли инцидент в университете, или Ваш уход окончательный? Пишите. Вашим письмам мы все очень рады.

«30 ноября 1934 г.

Многоуважаемый и дорогой Николай Васильевич!

Стыдно перечислить те Ваши письма, на которые я, наконец, собрался ответить: от 23/6, 20/7, 31/7 и 7/10. Оправданий нет, объяснений мог бы представить кучу – да не в них дело. Просто остается принести свои искренние извинения и просить верить, что ни малейшей злонамеренности в моем молчании не было, а скорее техническая невозможность, да еще желание выждать исполнения очередного плана, чтобы поделиться результатами – и затем слабый пафос для извещения о неуспехе.

Разрешите просто перейти к ответам на поставленные Вами вопросы и откликами на затронутые Вами темы.

1. О младороссах. Произошел раскол, часть ушла к «имперцам» (филиал РОВСа), часть к нам. Полная диктатура Казембека, на последнем совещании младороссов заявившего: «Такова моя точка зрения; на суждения кандидатов, сотрудников и сочувствующих мне наплевать; тех из младороссов, кто со мной не согласен – вышибу». Сие – результат путешествий в Италию и Югославию. Организация окончательно становится лавкой граммофонов.

2. О проекте слияния журналов «Утверждений» и «Нового града». Переговоры все еще продолжаются, но постепенно увядают. Степун от контакта ежедневного с национал-социалистами впал в демократическую реакцию; у Бунакова тяжело болеет жена – да он к тому же с головой ушел в управление шоколадной фабрикой его родственников, Высоцких в Данциге – так что и в Париже-то бывает только проездом, на несколько часов; Федотов прикомандировался к нашему клубу и честно выполняет роль спеца, читая доклады на заданные нами темы; между прочим, на ту же роль охотно согласился и Алексеев, которому поручен семинар по марксизму и диамату[диалектическому материализму]. «Утверждения» № 4 будет уже целиком органом национал-большевиков (в их «н[ационал] – М[аксималистском]» варианте) и задуман «конструктивно» (о чем Вы можете судить по объявлению, помещенному в № 1 «Еженедельника п[ореволюционного] к[луба]»).

3. Вы пишете, что пора всем пореволюционным течениям снимать этикетку «непримиримости». На своем докладе при открытии клуба я и заявил, что наше отношение уже более не только не «революционное», но даже и не «оппозиционное» (ибо обе эти позиции по существу «негативны») – а «преобразовательное»; чтобы уточнить: «доброжелательно-преобразовательное». Эти мои заявления не были помещены в отчете еженедельника по некоторым соображениям местного характера, как и смягчено заявление С. Н. Сирина о том, что в случае военного конфликта «мы с ВЛАСТЬЮ – против интервентов»; эта установка была им развита гораздо более подробно. Дело в том, что здесь смотрят сквозь пальцы на все то, что делается обладателями сов[етских] паспортов, – но чрезвычайно преследуется всякое выступление «нансенцев», которое хотя бы отдаленно могло бы быть наименовано «большевизанством». Слова распыляются в воздухе, напечатанное попадает в цензуру МВД. Мы все это скажем и напечатаем черным по белому – но тогда, когда, как я Вам писал 1–7[1 июля. – А. К], внешние затруднения примут вполне конкретные очертания. Сейчас Вы сами считаете, что обстановка еще не «предвзрывная».

4. Клуб получил «В борьбе за Россию». Мне поручено сердечно Вас благодарить. Получено и «Наше Время» за присылку еще 2-х экз. которого были бы крайне признательны; об этой книге напишу ниже.

5. События в Харбинском университете здесь прошли совсем незамеченными. Алексееву переданы присланные Вами материалы только на днях – раньше-то он был вне Парижа, то просто как-то не удавалось. Он просит передать Вам привет и сказать, что скоро напишет. То, что Вы пишете о роли Рериха, меня не удивляет – это шарлатан, и шарлатан вредный. Я видел его, когда он был проездом в Париже. Наши взаимоотношения сводятся исключительно к ЛИЧНО-хорошим отношениям с секретарем его парижского отдела, Г. Г. Шклявером, который, сочувствуя ДО ИЗВЕСТНОЙ СТЕПЕНИ ПОРЕВОЛЮЦИОННЫМ УСТАНОВКАМ, представляет Клубу почти даром прекрасное помещение. Статью Рериха мы поместили в № 3 «Утверждений» лишь потому, что она была совершенно предварительно обеззаражена – и, кроме того, оплачено место, ею занятое.