Генрих Жомини - Стратегия и тактика в военном искусстве

Принимая эту организацию, каждый бригадный генерал сможет иметь в своем распоряжении свой собственный резерв, и было бы также неплохо иметь общий резерв для всей дивизии. Это соображение наводит меня на мысль, что пять полков могут составить хорошую дивизию. Тогда атака может вестись развернутым строем бригадами из двух полков, пятый полк выступает в качестве общего резерва позади центра. Или три полка могут образовать развернутый строй, а еще два полка могут быть выстроены колоннами, по одной за каждым флангом. Или может быть предпочтительнее использовать смешанный порядок – при развертывании двух полков и оставляя другие в колоннах. Это хорошая организация, потому что три полка, выстроенные в колоннах по дивизиям за центром и флангами линии фронта, прикрывают эти пункты и могут с легкостью пересечь эту линию, если наступление будет отбито (рис. 38).

КАВАЛЕРИЙСКАЯ ДИВИЗИЯ ИЗ ПЯТИ ПОЛКОВ

Рис. 38

7. Два важных момента считаются в целом упорядоченными на все случаи столкновений кавалерии с кавалерией. Один состоит в том, что первая линия должна рано или поздно быть отбита, потому что даже при предположении, что первая атака будет полностью успешной, всегда есть вероятность того, что противник введет в бой свежие эскадроны, а первая линия будет вынуждена по всей длине отступить за вторую линию. Другой момент состоит в том, что при равно хороших войсках и командирах с обеих сторон победа останется за стороной, имеющей в резерве последние эскадроны, готовые быть брошенными на фланг линии противника, в то время как его фронт также задействован.

Внимание к этим факторам приводит нас к верному заключению о том, каким должен быть оптимальный способ построения большой массы кавалерии для сражения.

Какой бы ни был принят порядок, следует позаботиться о том, чтобы избегать развертывания крупных кавалерийских корпусов в сплошные линии, потому что выстроенная таким образом масса неуправляема. И если атака первой линии будет неожиданно отбита, а с карьера будет отбита и вторая атака, то при этом нет возможности нанести удар. Это было продемонстрировано неоднократно. Возьмите в качестве примера атаку, предпринятую Нансути в полковых колоннах против прусской кавалерии, развернутой перед Шато-Тьерри (февраль 1814 года).

Выступая против построения кавалерии в более чем две линии, я никогда не предполагал исключать использование нескольких линий в шахматном порядке, или эшелонами, или резервов, выстроенных в колонны. Я только имел в виду, что, когда кавалерия, предполагающая предпринять атаку, выстроена в линии одна за другой, вся масса будет приведена в замешательство, как только первая линия будет разбита и отвернет [43].

Для кавалерии в еще в большей мере, чем для пехоты, очень важен моральный дух. Острый глаз и хладнокровие командира, а также смекалка и храбрость солдата, будь то в столкновении или в сосредоточении, скорее будут средствами обеспечения победы, чем принятие того или иного построения. Однако, если принято хорошее построение и есть также вышеупомянутые преимущества, победа будет более реальной и ничто не сможет оправдать неудачное построение.

История войн между 1812 и 1815 годами возобновила старые споры по вопросу, будет ли регулярная кавалерия в конечном счете превосходить нерегулярную кавалерию, которая избегает всех серьезных столкновений, будет отступать со скоростью парфян и возвращаться на поле боя с той же скоростью, изматывая противника непрерывными стычками. Ллойд решил, что это не так, и несколько подвигов казаков, когда они вступали в бой с блестящей французской кавалерией, похоже, подтверждают его мнение. (Когда я говорю о блестящей французской кавалерии, я имею в виду ее отчаянную храбрость, а не безупречность действий, потому что она не может сравниться с русской или германской кавалерией ни в искусстве верховой езды, ни в организации, ни в уходе за лошадьми.) Нам ни в коем случае не следует делать вывод, что отряд легкой кавалерии, развернутый подобно стрелкам в цепи, может действовать столь же успешно, как казаки или другая нерегулярная кавалерия. Очевидно, что последние привыкли двигаться беспорядочной массой (знаменитая казачья лава. – Ред.), в то же время все они и каждый в отдельности неуклонно устремляются к общей цели. Самые опытные гусары никогда не смогут действовать в такой манере, которая инстинктивно присуща казакам, черкесам и туркам.